Он кивнул, как мне показалось, немного печально.
Мы сидели и непринужденно беседовали. Оглядывая залу, я в какой-то момент подняла глаза, и мое внимание привлекло потайное окно высоко под потолком. Звездообразное отверстие было искусно замаскировано фреской, так что его практически невозможно было заметить. В отверстие окна кто-то наблюдал за происходящим в зале, но было слишком далеко, чтобы разобрать черты лица.
Конечно, Элвина, мелькнула у меня мысль. Разве она не говорила мне, что всегда, когда в доме бал, наблюдает за гостями через потайное окно? Однако почти немедленно я заметила ее среди танцующих и вздрогнула. Я совсем забыла, что сегодня Рождество – особый день, когда на балу позволено присутствовать не только гувернанткам, но и их воспитанницам.
На Элвине было прелестное платьице из белого муслина с широким голубым кушаком, а к корсажу приколот серебряный кнут. Но все это прошло как бы мимо моего сознания. Я снова быстро взглянула вверх: из потайного окна на меня смотрело неясное, неузнаваемое на таком расстоянии лицо…
Ужин был накрыт в большой столовой и пуншевой. Столы ломились от яств, и гости сами выбирали все, что хотели. По традиции на Рождество у прислуги был свой бал, и теперь гости, которым никогда не приходилось самим себя обслуживать, проделывали это с большим удовольствием. В такой традиции тоже была частица праздника.
Чего только не было на этих столах: всевозможные пироги, но не большие – такие едят только слуги на кухне, – а маленькие и изящные; различными способами приготовленные цыплята, рыба, мясо; отдельно стояла огромная ваза с горячим пуншем, еще одна – с глинтвейном, а кроме того медовое вино, виски, джин.
Питер Нэнселлок, с которым мы танцевали последний танец перед ужином, провел меня в пуншевую. Там уже были сэр Томас Треслин с Селестиной, и мы подошли к их столику.
– Сидите, пожалуйста, – сказал Питер, обращаясь ко всем нам, – я о вас позабочусь.
– Позвольте мне помочь вам, – предложила я.
– Нет, не позволю! – весело отозвался он. – Садитесь здесь, рядом с Селестой. – И наклонившись ко мне, он лукаво шепнул: – Сегодня вы не гувернантка, а леди, как и все здесь. Не забывайте об этом, тогда никому и в голову не придет это вспомнить.
Но я вовсе не собиралась позволить ему за мной ухаживать и подошла вместе с ним к буфету.
– О гордыня! – вполголоса заметил он, беря меня под руку. – Не она ли погубила целый сонм ангелов?
– Не уверена. По-моему, там все дело было в честолюбии.
– Готов поклясться, что вы и им не обделены. Но не будем больше об этом. Чем вас угостить? Не исключено, что вы правильно поступили, решив пойти со мной. Наши корнуэльские блюда иногда кажутся странными иностранцам из-за реки Тамар, вроде вас.
Не переставая болтать, он начал усердно нагружать один из стоящих поблизости подносов.
– Какой вам положить пирог? Здесь я вижу есть пирог с гусиными потрохами, с начинкой из голубятины, из баранины с луком, с телятиной… а вот еще и просто с курицей. Лично я посоветовал бы вам попробовать голубиный. Представьте себе: слоеная начинка из яблок, бекона, лука, баранины и молодых голубей. Очень вкусно и типично по-корнуэльски.
– С удовольствием попробую, – сказала я.
– Мисс Лей, – продолжил он, – Марта… вам говорили когда-нибудь, что у вас янтарные глаза?
– Да.
– А то что вы настоящая красавица?