Уж что-что, а искусству играть на публику сестра была обучена прекрасно. Это меня все время укоряли за то, что все эмоции на лице, а мысли — на языке.

— Ваальди! — вошедшая Лиаанидес кинулась мне на шею.

— Единственная наша ошибка была в том, что мы верили Алексису, — продолжила оправдываться старшая сестра, а младшая подтверждающе закивала.

— Да, Ваальди! Он все время говорил что разыскивает тебя, что почти нашел… А потом мы заметили, как стали умирать наследники. Один за другим…

— Хаискорт! Тогда зачем вы предали меня Светлым?!

— Когда? — Наамидес уставилась на меня искренне-честным взглядом, которому так хотелось верить.

— Не так давно, сестра…

— Я не предавала, они следили не за мной, а за тобой! — такое искреннее возмущение… может, и правда не предавала?

Но тут Лиаанидес нахмурилась и задумалась.

— Но ведь это Алексис сказал, где скрывается Ваальди и как с ним связаться, — сестры переглянулись, многообещающе. Я даже не сомневался, выбирая ту, которой буду верить больше.

И тут Алена слабо застонала.

— Мне нужен лекарь, быстро!

Обе сестры кивнули, но ни одна не вышла из комнаты, продолжая играть в гневно-возмущенные гляделки.

Через минуту в комнате телепортировался бес из средней касты.

— Приветствую, уважаемые. Где пациент?

Я кивнул ему на лежащую на кровати мышку. Тут бес разглядел камень избранника в моем венце и бухнулся на колени, лепеча что-то о великой радости и неземном счастье узреть, лицезреть, насладиться… короче, бредил.

— Хаискорт! Потом штанами пыль с пола соберешь! У меня тут женщине плохо и, бесы тебя и в хвост и в гриву, мне сейчас важнее узнать, что с ней, а не о своем великолепии и снизошедшей на тебя благости.

Бес пододвинул стул и принялся водить руками над телом Алены, хмурясь, хмыкая и расстроенно прицокивая. Потом он приподнял ее руку и посмотрел на кольцо Телезера, черти его на стружку… Попробовал стянуть. Зашипел возмущенно. Мышка тоже застонала, так и не придя в себя окончательно.

— Интересный случай… но абсолютно безнадежный, — диагностировал он наконец.

— Я тебя сейчас убью, — мрачно пообещал я.