– В твоих харчевнях, поди? – уточнил мой гость, – Бывал я там как-то. Знатно кормят, и не токмо на красной стороне, что для белого люда, но и на черном конце, где простой люд всё одно яства добрые подают. Только, к чему сие, одни ж расходы, поди…

– Что, правда, то правда, однако в прошлом году рублей с сотню харчевня что в Китай-городе принесла, – сказал я, – Но что мне та мелочь, ты поди и сам знаешь, какими деньгами я ныне ворочаю…

– Как не знать. А всё же к чему тебе сие, нешто грехи так хочешь отмолить?

– Это вряд ли, не накопил я ещё столько грехов, а вот добрые дела и впрок можно делать…

Адашев выпил чарку виски, закусил пиццей и довольно сказал:

– Однако не врал англичанин! Вельми лепо…

– Кстати, насчёт англичан, – сказал я, – Народец они изрядно ушлый, однако торговать с ними будет весьма полезно…

Окольничий ожидающе посмотрел на меня. Дескать, давай продолжай, а я послушаю.

– Мыслю я, Алексей Федорович, что весьма выгодным делом будет учредить по образцу Русско-Шведской Торговой компании, Русско-Английскую, коя будет торговать через Вологду, по рекам Сухона и Северная Двина и далее через Белое море с Англией и иными странами.

Беседовали мы ещё довольно долго, но главный вопрос решился сразу, после того как я пригласил Адашева стать одним из главных акционеров. Разговор о размере паевого взноса я пресек на корню, отметив, что в качестве оного, будет вполне достаточно, если Алексей Федорович посодействует мне в получении грамоты на право найма местного населения для сбора сосновой живицы на всем протяжении Сухоны и Северной Двины, от Вологды до Белого Моря. Тут я не преминул подчеркнуть, что сбор живицы можно организовать и без оного документа, однако стоит мне его начать, как мигом появятся желающие заработать подобным образом. Начнут сбивать цены, продавая товар англичанам дешевле. Оно бы и не беда, но иные в алчности своей меры не знают, и будут губить лес почём зря. И лет эдак через двадцать, вдоль Сухоны и Северной Двины верст на пять сплошная пустынь будет! А при разумном подходе добычу продолжать до скончания веков…

…

Разговор с Адашевым закончился, но меня ждал ещё один, с личным врачом Ивана Василевича – Андреем Везалием! И говорить пришлось тет-а-тет, потому что тема оказалась не для чужих ушей. После рождения третьего сына государя Фёдора Иоанновича прошло меньше года, но бывший врач императора Священной Римской Империи, Карла V опытным взглядом заметил весьма нехорошие симптомы: у младенца были все симптомы свойственные детям шляпников и золотильщиков. А вот понять каким образом царя или царицу травят солями ртути именитый врач так и не смог.

Ещё до его прибытия Иван Васильевич принимал самые серьёзные меры, чтобы предотвратить любую возможность отравления. Пищу и питье для него готовили самые проверенные люди, которым, к тому же, в обязанность вменялось пробовать все ими приготовленные яства и питье, подарки иноземных послов царь также в руки лично не брал, а грамоты и книги для него читали другие. По секрету Везалий поведал, что он уже обращался с этой проблемой к Георгию Агриколе, однако не один из подсказанных им способов не позволили установить источник отравления.

Вот тут я задумался капитально, с одной стороны вопрос архиважный, а с другой… Я не особо специалист в области определения содержания тяжёлых металлов. И соответственно, не шибко много могу в этом плане предложить. В голову приходят только три относительно рабочих метода: использование индикаторной бумаги пропитанной йодистой медью, проба Марша и спектроскоп. С первым вариантом сложностей нет: нужно всего-то пропитать рыхлую бумагу слабым раствором сульфата меди, затем подсушить и опрыскать раствором иодида калия. После чего побуревшую бумагу достаточно обработать в водном растворе тиосульфата натрия и после того как она побелеет промыть водой и высушить. Сложностей с получением тиосульфата натрия также нет: достаточно прокипятить сульфат натрия в смеси с серой.

Проба Марша была бы проблемой, если бы у меня не был цинка, но, слава богу, он как раз иметься. А при наличии оного достаточно поместить пробу в пробирку с соляной кислотой, после чего добавить металлического цинка и немного сульфата меди для его активации. После этого достаточно пропустить выделяющиеся газы через раскаленную стеклянную трубку. При наличии в пробе мышьяка газообразный арсин образует в месте нагрева металлическое зеркало. Само собой германий и сурьма могут дать такую же реакцию, но они не растворимы в аммиачном растворе перекиси водорода. Впрочем, способом получения перекиси водорода, с Везалием я делиться не стану, как и методом выделения из мочи мочевины, которая нужна для получения нужного для реакции аммиака. Все это проще послать ему в готовом виде.

Спектроскоп же позволяет практически моментально определить наличия ртути или мышьяка в составе того или иного предмета, а в случае с индикаторной бумагой придётся ждать несколько десятков минут, а то и часов, в зависимости от содержания паров ртути. По большому случаю эти методы нужно использовать в совокупности. Однако спектроскоп придётся сильно упростить, чтобы не пришлось слишком уж долго обучать работе на нём Везалия. В командировку на Выксу царь его точно не отпустит. Впрочем, это задача вполне посильная, определять-то нужно лишь наличие ртути и мышьяка, так что достаточно будет нанести образцы спектров этих двух металлов на верхнюю и нижнюю части шторки расположенной внутри окуляра.

Однако возникает ещё и вопрос лечения. Вот тут мой уровень знаний явно слаб: всё, что я могу подсказать государеву лекарю – это использование сырого яичного белка или кунжутного семени, содержащих метионин. А методы синтеза хелатов, унитола, пеницилламина или димеркапрола, к сожалению, мне не известны. Не входила эта область в мою сферу интересов. Так что самый надежный способ предотвращать отравление загодя, а это означает, что нужно подходить к вопросу комплексно. И в первую очередь строить нормальную систему безопасности царской семьи.

А вот по этой части я уже имею опыт! Само собой охраной царей мне заниматься не приходилось, но опыт по части обеспечения безопасности есть, и грех им не воспользоваться. Вот только действовать нужно исподволь, иначе слишком многих я всполошу, и ответных действий долго ждать не придётся…

…

На следующий день я был приглашен к Ивану Васильевичу, по совершенно неожиданному поводу – спасенному мной первенцу царя, Дмитрию Ивановичу, исполнилось пять лет, и государь решил, пользуясь, случаем представить сыну своего спасителя. Если бы Висковатый не упредил меня заранее, вышло бы весьма неудобно, а так я даже прихватил подарок для именинника. Не совсем уж безупречно исполненный, но весьма необычный – первую модель сторожевой шхуны я делал без соблюдения точного масштаба, и в дело она не пошла, а вот в качестве подарка наследнику вполне пригодилась.