Пока Иван Кожемякин корпел в литейке над государевым заказом, я занялся конструкцией многоствольной пушки для расшивы. С самой отливкой особых проблем не предвиделось, а вот с устройством механизма залповой стрельбы пришлось поломать голову. В итоге именно его конструкция и определила всю компоновку орудия. Восемь стволов я расположил по кругу, отверстия для установки брандтрубок и ударники расположились на торце казенной части, а в центре расположился сам механизм.

Все предельно просто – дерни за рычаг, или привязанный к нему шнур и шестерня повернет центральный диск на одну восьмую круга, попутно освободив фиксатор одного ударника, после чего выстрелит соответствующий ствол. Дернешь восемь раз подряд и заряжай снова, благо установленный на массивной тумбе блок стволов можно повернуть почти вертикально вверх или развернуть в любую сторону, после чего закинуть заряды в стволы, взвести ударники и установить брандтрубки.

На следующий день мы с Тумаем из готовых шестигривенковых стволов собрали прототип и навесили на него наскоро сделанный из дуба механизм. Дали несколько залпов. Бабахало очень эффектно, но минусы сразу стали очевидны: уж насколько мои пушкари натасканы по части перезарядки, однако больше двух раз в минуту никак не успевали. Даже когда вчетвером заряжали, а пятый ставил брандтрубки и взводил ударники, так и не смогли дотянуть до трёх залпов! В реальном же бою будет хуже, а уж если расчёт орудия набрать из новичков, то дай бог, если они один раз в две-три минуты сумеют дать залп.

При этом из обычных единорогов подобного калибра мои ребята успевают выстрелить до семи раз, соответственно батарея из восьми штук сделает за то же время пятьдесят шесть выстрелов, вместо шестнадцати! То есть налицо потеря темпа стрельбы в три с половиной раза. Плюс ко всему получится довольно тяжёлая конструкция, что даже без предварительных расчётов очевидно. Единственный плюс от этой "монстры" – то, что на носу расшивы как не крути много пушек не поставить, но других преимуществ я не вижу. А делать всё одно придётся, государев заказ, будь он не ладен.

Ещё две недели ушло на отладку механизма залповой стрельбы, и отливку первого образца. Вес, как и ожидалось, оказался солидным, один только ствол потянул на пятьдесят шесть пудов, вместе с тумбой все сто, а ведь ещё под место установки нужно дубовый каркас подводить из сплошного бруса. С учётом высоты расшивы и размеров, в сумме он раза в восемь тяжелее выйдет. Так что как минимум девять сотен пудов лишнего груза! И ради чего?

…

В первой неделе декабря мы с Тумаем закончили сборку двух новых токарно-винторезных станков, после чего можно появилось время заняться другими делами. А Кожемякин закончил первый образцовый комплект литых рам для "Государева зимнего сада" и приступил к работе над ткацким оборудованием, но сначала от души позабавился с новой "игрушкой". Сначала он выточил из круглого стального прутка шпильку длиною в аршин, с резьбой во всю длину. После чего дня три "колдовал" с нею взаперти у себя в комнате и в итоге явил нам натуральное чудо: простое и эффективное устройство для насечки измерительных линеек, причём с шагом в одну сорок восьмую вершка!

При этом длину вершковых, полувершковых и четвертьвершковых линий разметки он умудрился сделать разной, причём довольно простым способом: сточив на разметочной шпильке часть резьбы, так что при прокатке по отожженной стальной или медной полосе получались отметины соответствующей длины. Жаль, что точность станков у нас ещё не была столь велика, чтобы претендовать на эталон, но для нынешнего времени это было более чем достаточно. Вручив Кожемякину за придумку сто рублей, и намекнул, что стоит добавить оттиски цифр с обозначением соответствующих делений, не забыв выделить место под клеймо в виде двуглавого орла. Со своей стороны, я обещал рекомендовать Ивану Васильевичу его изобретение, к введению в качестве стандартного аршина для измерения тканей.

Не сомневаюсь, что это дело пойдёт на ура, а для меня не сложно выпускать подобные изделия тысячами, выделяя с каждого процент своему мастеру. Если честно надоело уже выдумывать, как подкинуть Ваньке денег. Всё одно кроме как на удовлетворение своей любознательности по части различных исследований он деньги не тратит, даже ходит в том, что ему государь пожаловал, разве что сапоги нашей работы, что, в общем-то, понятно: в обычных кожаных по московской грязи ходить несподручно. Это у нас уже половина Выксы вымощена дорожками из плитки, что с доменного шлака отлита, а Москва пока больше на скотный двор похожа по весне, да по осени.

…

Теперь, когда у нас появилось в распоряжении необходимое оборудование, можно было приступить к созданию ручных буровых установок. Простейшие для ударно-канатного бурения нам были под силу и ранее, а вот колонковое бурение с алмазными коронками требовало для своего производства серьезного станочного парка. Известные мне подобные установки начала XX века с ручным приводом, на мой взгляд, были слишком маломощными. Работа на них велась обычно вдвоем, мене же придётся использовать геологоразведочные группы с численностью как минимум в дюжину человек, не считая охраны. Времена нынче такие. Так что желательно использовать рабочие руки по максимуму. Вот тут-то мне и вспомнились бурлаки. Точнее бечева, которую они тянули.

Если снабдить буровую установку парой барабанов, на которые можно намотать саженей двадцать веревки, да впрячь в прикрепленные к ней петли по пять человек, то с учётом мощности развиваемой человеком при беге на короткие дистанции можно и без конного привода обойтись. А это для тех же карельских болот дорогого стоит. Трубно там с лошадь бродить. Лоси нужны. Вот только нашим лосятам пока ещё и года не исполнилось. Так что придётся импровизировать. Само собой неплохо бы было оснастить буровые педальным приводом, но легким нам пока его не сделать, а тащить на горбу кроме буровых труб ещё и его людям будет не под силу.

Зная по опыту, что изготовление форм для новых изделий у моих литейщиков обычно занимает немало времени, я решил не откладывать дело в долгий ящик. Буровые коронки придётся лить из бронзы, а вот прошивка и ротационная ковка труб нами уже освоена. Если сделать внутренний диаметр равным одному вершку, а толщину в одну восьмую, вес одного аршина трубы выйдет около двенадцати фунтов. Барабаны для укладки веревок получаться по пуду каждый, да редуктор в сборе столько же. Вместе же вся установка потянет пудов семь минимум. Кроме того, буровые коронки и само собой трубы.

При этом для переноски каждого дополнительного пуда веса нужен один человек. Само собой нести он будет больше: провиант, оружие и боезапас. Так что при численности группы в две дюжины человек максимальное количество буровых труб аршинной длины не превысит сорока пяти штук, с учетом необходимости переноски и самой буровой установки в разобранном виде. Так что, предельная глубина бурения у нас выйдет не более пятнадцати саженей. Немного, но для начала вполне достаточно.

…

К концу второй недели декабря через бураны и заносы к нам пробился приказчик Строганова с обозом. В письме Григорий Аникеевич извинялся за задержку с оплатой соли и прочего товара, а также сообщал, что шлет со своими людьми заказанных мной соболей, Семена черемши и дюжину бочек с кедровыми орехами. Также он благодарил меня за присланного к нему человека, стараниями которого моровое поветрие прекратилось совершенно, так что по весне он отправит людей на Каму, дабы начать разработку медного месторождения Григоровой горы. Далее он сообщал, что летом посылал приказчика с мужиками, место осмотреть, и привезти дюжину пудов для пробы. Как сговорено ранее, часть образцов он прислал мне. С ними я решил разобраться позже, а пока сел писать ответное письмо и задумался.

С момента моего предложения о сотрудничестве младшим Шереметевым прошло уже больше года, что не сказать чтобы много: в эти времена торопиться не принято, но и с моей стороны мало что сделано. Даже в запланированные экспедиции своих "геологов" я послать не удосужился. Просто не рискнул! Качественную охрану придать им не было возможности: основная часть бойцов ушла со мной в Норвегию, часть осталась при Кожемякине, а молодое пополнение в полном составе "проходило практику" на расшивах и патрульных чайках Русско-Персидской Торговой компании.

В этом году проще, за исключением моей охраны и тех, кто будет обучать карельских и саамских пацанов в Выксе или Выборге одних только ветеранов свободны четыре дюжины, из которых половину по весне можно отправить с поисковыми партиями в Карелию и Финляндию. Остальных, в качестве десятников, придать к охране из наемных казаков, что будут сопровождать мужиков на Волго-Ахтубинскую пойму. Однако мои начальные планы с учётом капризов климата придётся сильно скорректировать. Декабрьские морозы оказались настолько лютыми, что у меня появились сомнения, а сможет ли Исмаил выполнить просьбу государя и прислать столько лошадей, сколько тот запросил. С учётом права казны на первоочередной закуп мне может ничего не достаться вовсе.

Так что просто напишу через Висковатого Исмаилу, чтобы прислал к Ахтубинскому острогу своих купцов с отарами овец. Сколько ни пригонят, у меня всё одно денег хватит. Даже в верховьях Волги, в Ярославле или Вологде овцы не дороже двух-трёх алтын за голову. По такой цене я могу и сотню тысяч купить, причём не одну. Жаль, что для двухсот тысяч овец точно не хватит сена, заготавливаемого во всех взятых в откуп государевых вотчинах, а оставлять отары зимой на Волге довольно опасно. Но в случае чего можно и просто забить с наступлением холодов, или попытаться привезти часть заготовленного на Волго-Ахтубинской пойме сена в Ярославль. А часть оставить в Ахтубинском остроге, в загонах.

Лошадей, впрочем, тоже попрошу, но не столь много, тут от цен всё зависит. К тому же мне выгоднее покупать жеребят, причём по большей части кобылок. В отличие от ногайцев я могу их кормить куда как качественнее, что на этой стадии развития сильно скажется на силе и росте. Если удастся сговориться с купцами Исмаила по три рубля, то пять тысяч голов мне вполне по карману. Это закроет не только проблемы с коноводными судами, но и тяглым скотом в вотчинах, а также с обеспечением транспортировки проката для шведов в Выборг. В этом году, например, я не уверен, выйдет по весне доставить всё, что оговорено ранее, уж больно зима лютая нынче: большинство тамошних крестьян могут просто отказаться везти наш груз.