…
В Выборг я отправился только девятого числа, причём не напрямую, а через Ярославль, дабы оглядеть те государевы вотчины, что были присмотренные моими людьми для взятия в откуп на десять лет. Заодно нужно было доставить небольшую партию товара Кристоферу Хадсону, который ожидал меня там, попутно закупая у местных купцов разный товар. Впрочем, с ними у меня тоже было о чем поговорить. В этом году "дорогой Кристофер" и его коллеги закупают пеньку и лен невозбранно, сами не догадываясь, что делают это в первый и последний раз. После получения денег из казны, мои люди начнут плотно обрабатывать местных купчиков на предмет массовой скупки этих видов сырья ещё на корню и по цене выше, чем за него готовы платить англичане. Всё одно стоимость готовых канатов и льняного полотна куда как больше, да и транспортировать их удобнее, чем кипы льна и пеньки.
Я ещё перед отъездом решил: раз уж Иван Кожемякин остался на зиму в Москве, грех ему впустую тратить время. Пусть подумает над конструкциями максимально автоматизированных чесалок, прялок и ткацкого стана, а также оборудования для изготовления канатов. Официально он работает теперь не на меня, но удовлетворение его страсти к конструированию требует массу затрат, которые никакое государево жалование не покроет. Вот глядишь, и заработает на своё увлечение, а заодно доброе дело сделает для всей страны. Кстати, мой ученик поставленной задаче весьма обрадовался, мало того поинтересовался, нет ли у меня подобных планов насчёт производства сукна, благо шерсть можно купить у тех же ногайцев буквально за бесценок.
Идея сама по себе неплохая, вот только как я помню, Ногайской Орде осталось процветать ещё года два, не более. Причём проблемы возникнут не столько из-за междоусобиц, сколько вследствие резких изменений климата, вызвавших массовый падеж скота и тотальный голод среди тамошнего населения. Беда в том, что особо помочь им не выйдет, в том же году голод и Россию затронет. Пока к тем пророчествам, что с моей подачи озвучили московские юродивые, мало кто отнесся серьезно. Государь, правда, повелел заложить в Москве несколько больших амбаров для зерна, но хватит ли этого? Что там в других городах я не в курсе. Разве что в Нижнем Новгороде Строганов, по моему совету, подсуетился и сделал неплохой запас. Пожалуй, и я пошлю людей в Рязань: пусть закупят хлеба для моих московских амбаров, благо народа я нанял много, чтобы до холодов успеть.
…
Дорога до Ярославля заняла у нас более трёх дней, так что с Хадсоном я встретился только в четверг, двенадцатого ноября. К счастью мои люди уже доставили груз на место, так что ждать не пришлось. Передав англичанину партию сгущенного молока, я добавил к этому пару бочек листового стекла на пробу, договорившись об оплате оловом, свинцом и самой лучшей шерстью с острова Джерси. Последней мне нужно не особо много, только на теплую одежду для моих бойцов. Заодно попросил доставить несколько писем кое-каким людям в Англии. Кроме этого я намекнул, что если ему удастся привезти пару добрых английских коров и быка, то он получит вчетверо против того, сколько они стоят в Англии, и в дальнейшем я не забуду оказанную услугу. По окончанию дел с Кристофером, настал черед местных купцов.
Впрочем, я послал своих людей не к ним самим, а к их приказчикам, да не с предложением о деле, а вроде как покупателей, которые мимоходом растреплются о важной новости. Прибыл де в Ярославль "гишпанский немец", взявший в откуп в здешних местах вотчины государевы, да хочет в них мануфактуры ставить, а на них холсты да канаты выделывать, и ежели вперёд других купцов поспеть, то можно сговорится о поставке льна да пеньки хоть на десять лет. Не беда если в первый год сырья привезут с избытком, часть тем же англичанам продам или персам. Тут, главное, охватить все села в округе, чтобы ни одно не пропустить, мои люди с этим сами не справятся, карты здешней местности, покуда, нет вовсе, а наугад блуждать – время впустую тратить.
Кстати об англичанах, у меня в Выксе той же смолы, при выжигании угля с одного куба почти четыре пуда выходит, да уксуса чуть менее двух. Поташ, что получается при сжигании веток и опилок, они бы тоже не отказались купить, только не продам, сырье по нынешним временам стратегическое, хотя не все это понимают. Жаль, что у них чугуна и своего хватает, а вот железо думаю, пойдёт на ура, оно у них наверняка дороже, хотя мне выгоднее всего сталь продавать, потому как на неё цена выше, а затраты практически те же что и у железа. А вот, те же чугунные котлы в отличие от чушек чугуна, наверняка будут пользоваться спросом: наши цены на них вне конкуренции, такую технологию изготовления форм пока никто не использует.
Так что качество у меня отличное, а чугун прочный, и если уговорить Кристофера, продавать их в Англии не слишком дорого, можно отхватить неплохой кусок рынка. К тому же есть ещё один тонкий момент: размеры наиболее ходовых котлов стандартизированы, так чтобы они укладывались один в другой, и паковались такими "пачками" в стандартные бочки. Последнее позволяет уберечь товар от воды и перевозить его вместо балласта в трюме, что резко снижает транспортные расходы.
…
Первым, буквально ни свет, ни заря, прискакал ярославский купец Иван Лыткин, и получил вполне заслуженный бонус. Я велел ему к завтрашнему вечеру составит список погостов, в которых он хочет скупать товар, дабы включить сию запись в ряд[20]. А ежели кто иной, вопреки договору, попытается купить в тех погостах лен и пенку, да под видом взятой в ином месте всучить её мне, то на такой случай отдельной строкой будет прописан штраф в размере полной цены. Неправедно купленный товар при этом отойдет мне безвозмездно, а деньги, взятые в качестве штрафа – тому купцу, за которым погост записан.
За Лыткиным последовали и другие, однако известных мне именитых ярославских купцов, таких как Гурьев и Светешников среди них не оказалось[21]. Впрочем, если им это не интересно, горевать не буду, желающих и так хватает. Тем более что в воскресенье будет знатная драка среди претендентов, когда пришедшие сегодня или завтра последними поймут, что большая часть упомянутых ими погостов и сел уже досталась более расторопным конкурентам.
…
Из Ярославля мы выехали в понедельник, пятнадцатого числа, ранним утром. Дорога предстояла неблизкая, даже если не заезжать никуда, то до Выборга девять-десять дней пути. В моих же планах было посетить не только Устюжну Железнопольскую, но и Тихвин, а также некоторые интересные в геологическом плане места в окрестностях Ладоги, впрочем, это можно сделать и на обратном пути – по погоде посмотрим, по мне так попасть на этом озере в шторм удовольствие ещё то. Как впрочем, и путешествие верхом, которое мне начало уже изрядно бесить. С одной стороны мой организм уже неплохо адаптировался, но вот понимание, что я проведу ближайшие две недели в основном в седле, и это время будет бездарно потеряно, не особо утешает.
Насколько лучше было бы преодолеть этот путь, спокойно работая в мягком купе, под мерный стук колес. Да что говорить, даже тысяча верст самый неторопливый локомотив, плетущийся со скоростью всего дюжину верст в час, преодолеет без остановок меньше чем за четверо суток. Если же не гнаться за грузоподъемностью состава и количеством вагонов, то можно смело рассчитывать и на втрое большую скорость, при вполне вменяемой мощности. А ведь мне в любом случае нужна железная дорога и подвижной состав, потому как объёмы грузов перевозимых по Железнице до Оки давно уже перевалили за все разумные пределы. В следующем году одного только чугуна будет около трёхсот шестидесяти тысяч пудов, и на каждый пуд нужно пуд угля, причём исключительно благодаря горячему дутью с помощью кауперов, без них нам едва двух с половиной хватало.
К тому же на каждые пять пудов угля у нас выходит по два пуда смолы и по пуду уксуса, в виде так называемой пригорело-древесной соли или ацетата кальция, которые уже скоро хранить будет негде. После запуска стекловаренной печи грузов ещё добавилось. Так что железная дорога от Выксы до берега Оки давно нужна, хотя бы узкоколейная, тем более, что она выйдет не шибко длинной, туда и обратно – двадцать пять верст, от силы тридцать. Если использовать рельс Р12, которого хватит нам за глаза, на сажень пути уйдет одна целая и две трети пуда, или тысяча шестьсот шестьдесят пудов на версту. При себестоимости проката в алтын и четыре денги за пуд, рельсы, шпалы и скрепления на двенадцать с половиной верст обойдутся чуть больше тысячи рублей.
Что же касается самой насыпи, то есть у меня полторы сотни дармоедов, большая часть из которых выздоровела и уже подумывает, не пора ли им рвануть в родные степи. Вот и рванут, после того как отработают.
…
В Устюжну Железнопольскую мы прибыли через три с лишним дня, ещё до полудня. Новость, которую мои люди принесли местным мастерам, трудно было назвать хорошей, впрочем, всё зависело от того, как её подать. Качество местной руды было не ахти, а вот путь по Волге и далее по Мологе, позволял без особых проблем довезти сюда наш металл. Так что дни местных железоделательных промыслов, по сути, были сочтены. Учитывая, что цену на наш уклад я предполагал выставить вдвое ниже нынешней, судьба местных металлургов будет незавидной, если не подтолкнуть их к тому чтобы они начали работать с моим металлом. Они ведь не только железо добывают, но и массу изделий производят.
Разговор, состоявшийся на следующее утро, оказался не простым. Некоторые уперлись и наотрез отказались работать с чужым железом, но как минимум две трети кузнецов польстились на низкую цену, а самое главное рассрочку по оплате в полгода и подписали ряд на покупку моего товара. Образцы все желающие получили бесплатно, а первую крупную партию сговорились привезти в Устюжну по зимнику, аккурат по окончанию Рождественского поста, а кому потребуется ещё, сможет получить остальной товар, после того как вскроется Молога.