Когда Майкл, рослый, стройный, спускался в погреб, чтобы помочь графу вычистить стойла, Сантэн показалось, что даже синяя хлопчатобумажная саржа, или деним, как все ее называли, и черные резиновые сапоги смотрятся на нем элегантно.

Остаток утра Сантэн и Анна провели в огороде, готовя почву для весенних посадок.

Всякий раз как Сантэн находила малейший предлог, она спускалась в погреб, останавливалась там, где работал Майкл, и между ними завязывался отрывистый смущенный разговор. Потом на лестнице показывалась Анна:

— Да где эта девочка? Сантэн! Ты что это там?

Как будто не понимала!

Вчетвером они поели на кухне: омлет с луком и трюфелями, сыр, хлеб из непросеянной муки и бутылка красного вина. (Сантэн смягчилась, но не настолько, чтобы отдать ключ от погреба отцу. Бутылку она принесла сама.)

Вино подняло настроение, даже Анна выпила стакан и позволила то же самое Сантэн, и разговор оживился, потек свободно, изредка прерываясь взрывами смеха.

— Капитан, — граф наконец с расчетливым блеском в единственном глазу обернулся к Майклу, — чем вы и ваши близкие занимаетесь в Африке?

— Мы фермеры, — ответил Майкл.

— Арендаторы? — осторожно спросил граф.

— Нет, нет, — рассмеялся Майкл. — Мы обрабатываем собственную землю.

— Землевладельцы? — Тон графа изменился: всему свету известно, что единственное подлинное богатство — это земля. — И велико ли ваше родовое поместье?

— Ну… — Майкл слегка растерялся, — довольно большое. Понимаете, это семейное владение, оно принадлежит моим дяде и отцу…

— Вашему дяде-генералу? — продолжал выспрашивать граф.

— Да, дяде Шону…

— Сто гектаров? — не унимался граф.

— Несколько больше.

Майкл ерзал на скамье и мял в пальцах кусочек хлеба.

— Двести?

Граф смотрел с таким ожиданием, что Майкл не мог больше уклоняться от ответа.