- Да я тебя утешал просто, - смеемся одновременно.
Все начинают поздравлять начальника, требуют обмывать, сейчас же, не отходя от кассы, а он крутится по кабинету, запустив руки в волосы, не может найти себе места. Рвется куда-то ехать. Ему вторит Мари, громко гавкая.
- В наш роддом все равно не пускают. Это тебе не буржуйские заведения, где можно с мобильником в женские половые органы заглядывать и вести прямую трансляцию в инстаграм. Вечером пакет отвезёшь всего чего надо, его перетрясут суровые женщины. И останется там одна горстка сухофруктов из кислых зеленых яблок.
Глеб смеется снова и снова. Качает головой, запрокидывая, ставя руки на пояс. Вот он момент истинного счастья, ради такого стоит жить.
- Опять соседка? - поворачивается ко мне.
- А как же? Зинаида Петровна все знает.
Глебушка снова меня обнимает, мы радуемся вместе. Он подставляет кулак, и я по нему бью. Ладно. Что с этого праведника возьмешь? Так уж и быть, прощаю.
- Крестным папой буду я, понятно?
- Не много ли тебе крестников, Павел Юрьевич? В начале Стеша, теперь мой сын, - Глеб снова громко и звонко смеется. - Мой сын, черт, не могу поверить.
- Нормально, меня на всех хватит.
- Кстати, смотри, мне Полинка прислала, - показывает фотографию сморщенного младенца, - как думаешь, на кого похож?
- Не знаю, какой-то он красный, - скалюсь.
- Эх ты, все новорожденные детки такие, - толкает меня Глеб Дмитриевич, - этого тебе твоя Зинаида Петровна не рассказывала?
Когда все отвлекаются, начиная заниматься своими делами, я сажусь у стола начальника, беру карандаш и начинаю рисовать кружочки, желая поделиться.
- Ирка ушла от мужа.
Начальник скрещивает руки на груди, оставляя бланки и таблицы в покое.
- И он просто отпустил ее? – мрачнеет Глеб Дмитриевич.
Вообще-то, сейчас, когда эйфория пошла на спад, я понимаю, что поступил неразумно. Я ничего не видел кроме Ирки. Я помешался на желании сделать нас единым целым. Узрел ответ в ее глазах и повел за собой. А что если ее муж заживо закапает нас обоих? Все это время, я эгоистично думал лишь о своем удовольствии.
- Не знаю, - пожимаю плечами, притихнув.
Сейчас мой друг не осуждает, он пытается помочь.