— Обстоятельства, обстоятельства, милейший Петр Сергеевич. Как говорят русские люди: «Рад бы в рай, да грехи не пускают!»

— А много у вас грехов-то? — Чарин подмигнул. — Кайтесь, исповедуйтесь, я вам все грехи отпущу!

— Не могу, Петр Сергеевич, не могу… Я вам верю, но… Скажу коротко. Вынужден отсиживаться в поселке, — Соколов показал на рубец под подбородком: — Это след от большевистской пули… Сами понимаете…

— Понимаю, понимаю, — успокаивающе улыбнулся Чарин, а сам подумал: «Это же наш человек. Он может быть полезен организации. Надо посоветоваться с Пальчинским. Но прежде все-таки узнать биографию, подлинную биографию Соколова… Сейчас не стоит расспрашивать, спугну, уйдет от меня».

…Вскоре такой случай представился. Командировка Соколова затягивалась. Они каждый вечер встречались в игорном клубе.

Азарт Соколова возрастал. Его рискованные ходы тревожили: «Так и контроль над собой можно потерять. И проиграться!»

Чарин не ошибся: Соколов проигрался в пух и прах.

— Всё, — встал Соколов. — Простите… Я банкрот, — и пошел на негнущихся ногах к выходу.

Чарин догнал его на улице:

— Что вы хотите делать?

Соколов нехорошо усмехнулся:

— Я нарушил офицерское слово, растратил деньги тестя, у меня один исход, — и он похлопал по правому карману.

Чарин схватил за руку Соколова:

— Вы что? Хотите стреляться?.. Не теряйте головы, Николай Павлович… Сколько вы проиграли? Тысячу? Я вам дам эту тысячу. Конечно, под расписку. Вернете долг, когда сможете, через год, через три, через десять лет… Я в деньгах не нуждаюсь.

Соколов недоверчиво покосился на Чарина, потом его бледное лицо залил румянец, Соколов вытянулся, как на плацу перед генералом:

— По гроб буду обязан. Что ни потребуете, если это не бесчестно, сделаю для вас. Не за тысячу, а за вашу доброту, за вашу широту души русской…

Вечером они вновь сидели в ресторане.

Соколов все еще хмурился.

— Пусть вас эта расписка не огорчает. Если надо, я могу ее разорвать, — утешал Чарин, он был в прекрасном настроении — от своей щедрости, от того, что нашел для организации человека дела, умеющего владеть оружием.

— Кстати, откуда у вас револьвер? — поинтересовался он.