— Ого! — поднял брови Москвин. — Сигнализация.
Дуденец быстро шагнул к столу, выдернул верхний ящик. В окне между рамами замигала лампочка.
— Все как у людей, — усмехнулся Москвин. — Сундук, я вижу, пуст. Значит, материалы у Мальцева. Или у Кореньевой? Проверим, проверим…
При каждой фамилии Дуденец судорожно сглатывал. И сорвался на крик:
— Ничего не найдете! Ничего! И не ходи́те! Какой Мальцев?! Нет никакого Мальцева! Наташу не троньте! Вы… вы…
— Перестаньте, — брезгливо бросил Москвин. Сергей Павлович принес с кухни стакан воды.
Поставив стакан на стол, он увидел в выдвинутом ящике пистолетную обойму. От резкого рывка она выехала из-под бумаг.
— Зачем это вам? — Сергей Павлович повертел обойму, разглядывая. Пустая. Глубокие следы ржавчины на боках. — Как вы себя называете — «интеллектуалы»? А это, — он с пристуком положил обойму на стол, — бандитизмом попахивает.
— Да! Мы — интеллектуалы! — Дуденец вызывающе вскинул голову. — На первом этапе наше оружие — слово, а уж потом…
— Что — потом? — спокойно осведомился Москвин.
— Я больше ничего не скажу, — Дуденец демонстративно сжал в ниточку тонкие губы.
— Ну-ну, — улыбнулся Москвин. — Поживем — увидим. Поумнеете — сообразите, что отвечать честно — в ваших же интересах. А сейчас — собирайтесь, поедете с нами.
5
Наталья Кореньева чем-то напоминала лисичку. Улыбаясь, почти смеясь, словно сама процедура ареста ее вроде бы даже радовала, она выложила, что разные там «теоретические работы» имеются, она их самолично печатает, аж ногти пообломала на чертовой машинке; вот только документов этих у нее сейчас нет, все Жека забрал, сложил в чемодан и отнес Кольке Мальцеву; ой, подождите, вспомнила: одну записную книжку; он спрятал у нее.
— Сейчас достану, — Она вдруг направилась к выходу.
— Стойте! — я преградил ей дорогу.
— Да вы что? — изумилась она. — Я же не убегу! Как я могу убежать от такого… молодого, сильного…
И состроила глазки. Она еще кокетничает!
Шумков заметил, как я смутился, и подчеркнуто официально приказал:
— Товарищ лейтенант, пригласите понятых.