На обратном пути пошел дождь. О ветровое стекло «Кадиллака» шлепались крупные, жирные сгустки воды. Билли тянул время, не включая «дворники». Мир за окном подернулся жилками, как мрамор. Билли немного приоткрыл боковое стекло, ловя брызги щекой, и наконец повернул тумблер стеклоочистителей. Размытая панорама за лобовым стеклом разгладилась и очистилась.

На пассажирском сиденье лежал конверт с деньгами – вознаграждение за выполненную работу. Билли остановился у обочины напротив исламского супермаркета с опущенными ставнями и вскрыл конверт. Денег было намного больше, чем он ожидал. Их, конечно, найдется на что потратить – стоянка требовала благоустройства, Карла клянчила новый мобильник, – однако такие деньжищи не платят обычным водилам за доставку бездомных бродяг. Вроблески не скупился; это в равной мере и тешило самолюбие, и настораживало. Билли старался не думать, что произойдет с Женевьевой в доме Вроблески, но не очень преуспел.

Карла не ложилась спать, дожидалась отца: сидела в своем трейлере, за столом. На экране лэптопа красовался лев.

– Хорошо провел вечер? – спросила она.

– Работал.

– Парковочный бизнес отнимает уйму времени, как я погляжу.

– Ну да. А ты чем тут занималась?

– Думала о львах.

Билли взглянул на экран и хмыкнул:

– Вижу.

– Ага. И о «Волшебнике страны Оз». По книжке Трусливый Лев такой один. Но ведь это же неправда! Все львы – трусишки. Нападая на стадо антилоп, всегда хватают самых слабых, отставших, разве не так? Схватки с самыми могучими и крутыми антилопами они не ищут, не пытаются доказать храбрость.

– Разве антилопы бывают могучими и крутыми?

– Ну-у… должны же быть такие, что крупнее и круче других.

– Пожалуй. И больше ты ничем не занималась? Все время думала только о львах?

– Ага.

– Как твоя кожа?

– Как обычно.

– Дай посмотрю.

– Нет.

– Ладно тебе, закатай рукав.