– Глупо умирать нам обоим, – прошептал он, схватил ее за плечи и поцеловал так, как никогда не целовал в течение их совершенно платонического романа, а затем промолвил: – Давай. Вверх!

Она забралась в темноту.

Когда достигла верха, он сказал ей вслед:

– Сиди тихо.

Коррина, обернувшись, посмотрела вниз, бледная, как церковная облатка.

– До… долго?

– Пока я не вернусь.

Она не спросила, что делать, если он никогда не вернется. Коль спросила бы, он не знал бы, что ответить.

Когда Расти свернул лестницу, оставляя Коррину на чердаке, противовесы закрыли люк с мягким стуком, заставившим его вздрогнуть. Отвязанный шнур он сунул на полку над ее висящей одеждой.

Выключив свет в шкафу, парень секунду постоял, прижавшись ухом к двери и прислушиваясь к активности в спальне. В комнате царила тишина, но он знал, что это может быть молчание чего-то затаившегося и ожидающего.

Он приоткрыл дверь. В спальне было темно, за исключением двух оконных прямоугольников, едва выхваченных из темноты светом заснеженных уличных фонарей.

Расти переступил порог и миг спустя различил открытую дверь в коридор верхнего этажа, чуть менее темную на фоне черной стены.

Если бы нечто, подобное блондинке в синем халате, ждало его там, оно бы уже атаковало. Он слишком ярко помнил змеиную скорость, с которой она набросилась на людей в «трэйлблейзере».

Нагнувшись вперед, выставив перед собой руки, чтобы не наткнуться в темноте на мебель, Расти двинулся к двери. Ему нужно было как можно быстрее забраться подальше от спальни, прежде чем привлекать к себе внимание и уводить их прочь от Коррины. Он ощупал кресло, прошел мимо высокого комода и достиг двери, не издав ни звука.

Во рту парня пересохло, будто от соли. Желудочный сок жег его до самого горла, как не бывало с ним со времен войны.

Долгое время он стоял в дверном проеме. Тишина, словно в вакууме на Луне, намекала на то, что убийцы либо не входили в дом, либо уже покинули его.

Он сделал два шага в коридор и снова замер, прислушиваясь. Окон здесь не было. Слабый свет, проникавший в окна фойе и освещавший пролет лестницы под ним, ничего больше не выдавал.

Тишина. Тишина. Далекое дзинь-дзинь-дзинь. Ему показалось, будто звук доносится с первого этажа. Дзинь-дзинь-дзинь. Он ошибся. Не снизу. Из дальнего конца непроглядно темного коридора, где он стоял. Дзинь-дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь. На этот раз Расти лучше определил источник: он находился на расстоянии вытянутой руки от него.