В этот раз она была какой-то очень молчаливой и уставшей. То и дело морщилась, тяжело вздыхала и терла виски. А все мои попытки вывести девушку на разговор разбивались об односложные ответы невпопад.
— Вам нехорошо? — спросила я, не выдержав. — Может быть продолжим завтра?
— Ничего страшного, — махнула рукой блондинка. — Просто это все так выматывает.
— Ну как знаете, — буркнула я.
Впрочем, через полчаса она и сама предложила закончить.
— Да вы правы, что-то я сегодня совсем не в форме.
— Не нужно так переживать, — пожала я плечами. — Времени еще достаточно, помощников у вас хватает. Я уверена, что все пройдёт просто прекрасно.
— Спасибо. Тогда давайте поднимаемся ко мне, я отдам каталоги, про которые вчера говорила. Они мне пока не нужны, а вам пригодятся.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж, и девушка завела меня в большую спальню. Истинно женская, она было оформлена в стиле французских дворцов. Тяжёлые гардины из узорчатой ткани, огромная кровать с настоящим балдахином, роскошный трельяж, сейчас заваленный какими-то бумагами. Дорого и со вкусом. Хотя мне тут же вспомнился затрапезный интерьер местной больницы. Контраст был очень разительным и говорил явно не в пользу семьи Мортов.
Блондинка подошла к трельяжу и стала перебирать бумаги.
— Этот на месте, — пробормотала она, — вытащив толстый цветной журнал. — А где же второй?
Пока она возилась, я украдкой осмотрел комнату. Ни малейшего следа мужского присутствия. Значит, Эрик ночует не здесь? И хорошо. Не знаю, чтобы со мной случилось, обнаружь я, к примеру, его пиджак на спинке шикарной кровати.
— Наверное, я забыла его у папы в кабинете. Подождите меня здесь, Вивиан, я сейчас вернусь.
Она вышла, а я прислушалась к громкому стуку каблуков по мраморному полу и быстро метнулась к трельяжу. Надо действовать, раз появилась такая возможность. Обыскать всю спальню не успею, но хоть что-то.
Осторожно, прикасаясь лишь кончиками пальцев, стала торопливо перебирать хозяйскую макулатуру. Исчерканные наброски, список покупок, старая фотография, где Аннабель позировала на фоне какого-то цветущего куста. Пока ничего интересного.
Так, а это что? Я вытянула из стопки одинокую газетную страницу и ощутила, как глаза полезли на лоб. Ведь у меня дома тоже хранились такая же вырезка, из одного февральского номера Таймс. А все потому, что она была посвящена моему жениху.
Как же он был здесь хорош. В расстегнутом чёрном пальто, с небрежно растрепанными тёмными волосами легкой улыбкой на губах. Журналисты подловили его, когда Эрик выходил из здания суда, после по-настоящему триумфального для него заседания.
Это дело прогремело не только на всю столицу, но и по стране. На электротехническом заводе вскрылось огромное хищение. Со счетов пропало более двух миллионов фунтов. Виновного нашли быстро, ведь все улики указали на одного из бухгалтеров — ничем непримечательного мужчину тридцати лет. Следствие так же быстро вынесло обвинение и передало дело в суд. И парня ждала бы очень незавидная судьба, ведь кроме тюремного срока над ним висел гнев фабрикантов, так и не получивших обратно своих денег, но в процесс вмешался Эрик. Он каким-то звериным чутьем понял, что там что-то не чисто, что бухгалтера просто подставили, и взялся защищать беднягу, даже не требуя гонорар. И сумел его спасти. Ловко вытащил на свет все мельчайшие нестыковки и неточности, добился пересмотра дела и помог найти настоящего преступника. Им оказался один из совета директоров завода. Эрик дёрнул за ниточку, а она потянула за собой целый ворох других преступлений. Кроме финансовых махинаций там были и шантаж, и взятки, и подлог. Невиновного парня выпустили, а настоящего преступника посадили на его место. Вот только до суда он не дожил, повесившись в камере за день до оглашения приговора.
Ну а газетчики обсасывали это дело со всех сторон, сделав Эрика его главным героем.
Я очень гордилась женихом и хранила эту газету дома. А сейчас вижу точно такую же у Аннабель Морт. И это ещё раз говорит о том, что она прекрасно знает, откуда взялся Эрик и что с ним случилось.