Дмитрий мог вынести вердикт этому короткому разговору одним единственным словом — охренеть. Люди устают, спору нет, но ведь не настолько, чтобы заниматься своим делом, а потом быть не уверенным в результате. Малинин мог бы понять, если бы такие вещи ему сказал новичок в своем деле. Но ведь Оскар, не смотря на свое дурацкое имя, настоящий профессионал, уже не один десяток лет, зарабатывающий себе подобными экспертизами на хлеб с маслом.

В голову стража закралась иная мысль, а что если дело вовсе не в человеческом факторе? Что если все дело непосредственно в самой магии? Тогда, даже страшно было себе представить, насколько же изменилась привычная структура магии, да и, по всей видимости, мира, если даже опытные волхвы не могут быть уверены в своих словах!

Много странного окружает магию в последние годы. Сначала закон, который приняли высшие волхвы. Нет, понятно, что они сделали это в силу известных только им причин и, наверняка, веских. Может быть, и вправду существует некая опасность, которую несет в себя магия. Но ведь тем самым они заметно пошатнули свою власть в обществе, ведь закон беспощаден и к принявшим его. А власть у них была весьма значительная. На протяжении шести веков все государственное устройство, вся жизнь людская от рождения и до смерти проходит бок о бок с магией. Каждый человек немного маг. Людей, которых магией не владеют, наберется всего десяток на весь наш город, и максимум десяток тысяч на всю Империю. А тут волхвы, которые во много раз сильнее обычных людей, добровольно ограничивают собственные силы. Волхвы, без разрешения которых Император не принимает никаких решений, вдруг принимают закон, который фактически уравнивает их с остальными людьми. Нет, свои способности они могут реализовывать больше чем прочие люди, но и для них есть определенный потолок, перепрыгнув который их ждет один путь — смерть.

— Здравствуйте, — кто-то приветливо хлопнул стража по плечу. — О чем задумались, если не секрет?

Неожиданно подкравшимся оказался стажер, проходивший практику в отделении. Официально он был приписан к Денису Самойлову, по кличке Седой, но на самом деле заботился о нем весь отдел. У Седого был весьма специфичный взгляд на воспитание и обучение нового поколения следователей, поэтому своему подопечному он уделял минимум внимания. Парень же оказался весьма толковым, поэтому помогали ему все, у кого появлялась такая возможность.

— Здорово Стажер, — откликнулся Малинин. Кличка не блистала оригинальностью, но другой, он еще не заслужил. — А где Седого потерял?

— Так ведь понедельник же, день тяжелый, — усмехнулся Артем Смирнов, — он теперь разве, что только к обеду появиться.

Седого выделял не только его подход к воспитанию молодых — кинуть в самую гущу событий, и пускай выплывают, как хотят — но и образ жизни. То как он вел себя, было чем-то непредставимым для любого другого стража правопорядка. Он совершенно искренне считал, что день, прожитый без выпивки, прожит зря. Поэтому и напивался ежедневно. Любого другого, веди он себя так же, давным-давно бы выкинули вон, а его нет, держат. И главное, непонятно почему. Его много расспрашивали о прошлом, но он неизменно молчал. Сам он не очень любил распространяться на эту тему, как правило, ограничиваясь общими фразами. Что попал в немилость начальства и был сослан в город без имени. Да и сослали-то, в общем, за дело. Только вот сам приговор он считал жутко не справедливым, и обещал, когда страсти улягутся, все им припомнить. Кому всем, и что именно он собирался припоминать, не уточнялось, но само по себе звучало весьма грозно. Угрозы свои он произносил, как правило, в изрядном подпитии.

Версия интересная, только ни один здравомыслящий человек в нее не верил. Слишком многого она не объясняла. К примеру, шеф однажды обмолвился, что досье Самойлова, шито белыми нитками. А настоящее досье засекречено так, что доступ к нему имеет далеко не каждый, а ему самому даже не дали взглянуть на обложку. И это учитывая широкие связи шефа! К тому же совершенно не укладывался в картину сам Седой. Ну не может человек в двадцать восемь-тридцать лет стать абсолютно седым. Волосы, брови, ресницы, и даже щетина имели ровный белый цвет. О какой ссоре с начальником может тут идти речь? С ним случилось нечто куда более важное, что навсегда запорошило его волосы снегом. Тайна, которая окутывала его, ощущалась почти физически, но не было не малейшей возможности, приоткрыть плотную завесу, прикрывавшую ее от посторонних глаз.

— Да уж, — согласился Малинин, — пьет он, как слон. А ты сам как здесь оказался?

— Я рано на работу пришел, вот шеф меня и отрядил к тебе вестовым, да заодно и в помощь. Сам он не приедет — успел справки навести, и выяснил, что команы не будут предъявлять ни каких претензий. Владелец этой выставки наступил на мозоль восточному хану, а он королевских кровей.

«Как же это хорошо, просто замечательно», — подумал Дмитрий. Утро теперь опять начало казаться неплохим. Ни какой треклятой политики. Можно спокойно и вдумчиво вести расследование, не опасаясь, что с тебя за любой не верный шаг могут голову снять.

— Эти чудики долго еще колдовать будут? — Смирнов позволил себе пренебрежительный кивок в сторону экспертов. Он сам слыл очень неплохим магом, поэтому позволял себе проявлять некую небрежность в отношении людей выбравших техническую специальность.

— Кто ж их знает. Они народ такой, со странностями. То в минуту укладываются, а то и целый час ковыряться могут.

— Ясненько. А маг уже проводил экспертизу?

— Да.

— И что?

— Ничего. Ничего он не нашел.

— Значит, и они не смогут, если маг не смог.

Каких усилий сейчас стоило Малинину сдержать улыбку, которая вот-вот была готова сорваться с губ. Мальчишка наивный! Сколько же в нем любования магией. Сколько чувства превосходства себя над другими. А ведь сейчас он фактически признался, что не использует все те, немалые способности, что есть в его распоряжении. Если бы использовал, то точно бы знал, как это больно, и как конечный результат любого заклинания будет отличаться от предполагаемого. Сейчас он напоминал олуха, который качает мышцу только лишь, для того чтобы красоваться перед девчонками. Мышцы есть, чувствует себя сильнее других, а значит, может наслаждаться собственной властью. Смотреть на всех прочих свысока.