Не хватало единички знания, чтобы открыть неизвестное свойство моей кожанки Макса Пейна.

Парадный вход в здание ПДЛС окружали бетонными блоками. Централ Парк тоже огорожен, входы и выходы охраняли роботы-полицейские и бронетранспортёры. Над районом кружили три вертолёта, а на высоте фонарей сновали многочисленные дроны. Улицу расчищали от остатков горелых машин, криминалисты изучали улики, собирали гильзы в пакетики и поднимали что пинцетами с асфальта.

Роботы-полицейские категорически отказались пропустить внутрь здания. Упоминание знакомства с Джошуа Калкиным не помогло. Если бы они были люди, можно было бы как-то задействовать прозорливость. Но как воздействовать на механодеструктов, у которых в строке характера значилось «Суровый», а в строке интересы «Служить интересам ПДЛС».

— Опять меня ослушался, новичок? — Громогласно сказал Джошуа Калкин, отделяясь от группы криминалистов. — Что тебе от меня надо?

Я помахал пакетами с кофе:

— Я не к тебе, а к твоей кофеварке.

— Моя кофеварка не даёт кому попало, — ухмыльнулся детектив. — Пойдём, прослежу, чтобы ты не испортил её.

В кабинете Джошуа уже наведён некоторый порядок: мебель очищена от пыли, осколки стекла сметены в кучу, а двое рабочих стояли у окна и вставляли стёкла в рамы. С той стороны окна за ними следили полицейские дроны.

Детектив отряхнул известковую пыль с кофеварки. Когда кофе приготовился, разлил его по чашкам. Мы снова сели в том же порядке. Он в кресле, я на стуле напротив.

— О-о-о-о, новичок, — Джошуа сделал глоток и закрыл глаза. — Умеешь ты быть одновременно и задницей, и хорошим парнем.

Я тоже сделал глоток. Вкусно, да. На очках высветились какие-то сообщения о кофейных бафах, но я их быстро стёр. Нет в них смысла. И что толку знать, что я получил плюс один к «Ловкости» на сколько-то минут? Я ведь в кресле сижу, а не бегаю.