Борясь с головокружением, но продолжая равномерный отсчёт, Пол колупнул неглубокий надрез, который сделал себе на предплечье кухонным ножом. Тот убедительно заныл.
И думал: «А что будет, если кто‑нибудь выключит компьютер: просто выдернет штепсель — прямо сейчас?»
Он, однако, не знал, что будет. Не представлял, что, помимо его субъективных ощущений, означает «прямо сейчас».
— Восемь. Девять.
— Пол, я наблюдаю некоторое падение кровяного давления. Ты в порядке? Как себя чувствуешь?
Голова кружится… Однако он ответил:
— Так же, как всегда.
Пусть это не совсем правда, зато контроль, без сомнения, тоже соврал. Если, конечно…
— Скажи, что я такое? Контроль или подопытный?
— Как я могу ответить, — прозвучал ответ Дарэма, — я ведь по‑прежнему говорю с вами обоими. Однако могу сказать вот что: вы двое по‑прежнему идентичны. Было несколько очень мелких различий, но они оказались временными и сейчас полностью стёрлись. Всякий раз, как вы оказываетесь в сравнимых состояниях, все схемы нервных сигналов, включающие больше пары нейронов, одинаковы.
Пол пренебрежительно хмыкнул. Он не был намерен допускать, чтобы Дарэм догадался, насколько его беспокоит эксперимент.
— А ты чего ждал? Решаешь один набор уравнений двумя способами; ясно, что ты придёшь к тем же результатам плюс-минус мелкая погрешность за счёт округления. Так и должно быть. Это математически неизбежно.
— О, я согласен.
«Джинн» пальцем начертил на экране:
(1 + 2) + 3 = 1 + (2 + 3)
— Ну так и зачем вообще было утруждаться, реализуя эту стадию? Да,