— Порядку, — пояснил Зьдзіслаў. — И духовности.

— Ну, духовность — понятие относительное…

Вынтэнэ смотрела на его высокую фигуру. Светлый плащ, элегантная широкополая шляпа. Жаль, что в темноте не видно красивых зелёных глаз, а шляпа скрывает густые каштановые волосы.

— Я не очень духовная — редко хожу в святилища, не слушаю шаманов…

— Главное, чтобы духи были в сердце, — сказал Зьдзіслаў. — А вы и сама как чукотская богиня.

— Ну, не преувеличивайте, — она была польщена.

Они помолчали, глядя на реку, на луну, на огни фонарей. Зьдзіслаў заговорил:

«Вечар… У горадзе вечар… Снягі пасінелі… І дрыжыць тэлефонная сець… Толькі крокі па цёмных, шырокіх панелях І ўначы не пакінуць гручэць».

— Як прыгожа, — сказала Вынтэнэ. — Это ваши стихи?

— Это написал литвинский поэт Юлі Таўбін, — сказал Зьдзіслаў. — Но ваши чукотские стихи ещё лучше. Пойдёмте?

Он подал руку.

— Куда?

— Никуда. Просто гулять над рекой. Ведь красиво!

Вынтэнэ взяла Зьдзіслава за руку и они пошли по набережной.

х х х

Около часу ночи, вдоволь нагулявшись и изрядно устав, они подошли к кавярне «Вавёрачка» над Сьвіслаччу. Вынтэнэ бывала здесь не раз.

«Вавёрачка» (по-чукотски — «маленькая белка») — место необычное. Хозяин — литвинский писатель Альгерд Бахарэвіч — умеет создать абсолютно богемную атмосферу. Именно здесь собирается литературная и художественная тусовка Менска. Заходят и гости столицы. Много иностранцев — украинцы, крымские татары, поляки, каталонцы, немцы, баски, шотландцы, чукчи, бретонцы, эскимосы, лужицкие сорбы… Такой вот космополитизм.

И всегда тут живая музыка (Менск славится любительскими группами, которым негде репетировать). На стенах — полотна малоизвестных, но отнюдь не плохих художников. Картины висят тут на продажу: найдётся покупатель — хорошо, а нет — так хоть помещение украсят.

Конечно, много тут молодёжи. Но есть и завсегдатаи среднего возраста. А в дальнем углу, под большим портретом Багдановіча, дремлет старенький композитор Іван Хруль — легенда литвинской эстрады.

Приветливый официант посадил их за столик на двоих и зажёг восковую свечу.

Авечка наклонился к Вынтэнэ:

— Шампанскага віна?