А потом заросли расступились, и огромная голова снова выбралась из них, рассматривая замерших, как истуканы, людей. Делала она это красноватым глазом с пятью чёрными зрачками. Причём, и глаз, и зрачки выражали искреннее недоумение. Как минимум, по поводу того, что странные двуногие ещё стоят на месте. Видимо, собираются и дальше кормить хищника.
Снова раздалось довольное урчание. Затрепетали щели ноздрей на огромной башке. Огромная пасть начала раскрываться, обдав людей тошнотворным зловонием…
И в этот момент Кэт отпустило… Да, она была парализована страхом. И да, её ноги отказывались двигаться, а лёгкие — сокращаться. Казалось, у неё даже сердце перестало биться от ужаса.
Но когда она увидела острые зубы в пасти неведомого чудовища… Внезапно сковавший её страх отпустил. Внутри появилась какая-то бесшабашная удаль, обычно несвойственная девушкам… Но такая понятная и родная, что сопротивляться ей было невозможно.
Что оставалось делать Кэт?
Она могла бежать, отдав на съедение Славку. Это подарило бы ей немного форы.
Она могла бежать, заставив бежать и Славку. Правда, в этом случае с гарантией съели бы её, взамен подарив фору Славке. Всё-таки за счёт роста и длины ног он всегда бегал быстрее.
Но оставался и третий вариант… Всё-таки у неё было копьё, силы, решимость — и ненавистный глаз.
— И-и-и-и-и! — завизжала девушка, тыкая копьём в этот самый глаз.
Она сделала это плохо и неумело. Била прямо из того положения, в котором стояла. А ещё визжала, тратя больше сил на яростный визг, чем на удар. Однако именно это и сбило с толку огромного хищника. И пусть тот обладал звериной реакцией, но… Матушка-природа ведь не закладывает в живые организмы защиту от дурака. Потому что дурак в дикой природе — это не норма, а исключение.
Поэтому, вместо того чтобы дёрнуться и спасти глаз, рептилия продолжала смотреть, как бронзовое острие копья к нему приближается. А потом ей стало больно, обидно и очень плохо видно. Хищник ещё, как минимум, полсекунды соображал, что произошло. А затем всё-таки догадался, что двуногая хулиганка его зрения лишает.
Он обиженно взревел на весь лес, поднимая в воздух испуганных птиц и летающих тварей. А потом отпрыгнул и принялся кататься по земле, ломая огромной тушей стволы деревьев.
— Бежим! — хрипло взвизгнула Кэт, отвешивая брату направляющий пинок.
— А-а-а-а! Э-э!.. — всё ещё заторможенно выдал тот, показывая пальцем на бьющегося в истерике ящера.
— Шевели ногами, придурок! Бегом! На юг!..
Кэт отвесила брату ещё несколько пинков, и на четвёртом тот наконец-то сдвинулся с места. А потом и вовсе рванул вперёд, как быстроногий сайгак.
Девушка не собиралась от него отставать. Тем не менее, бросать здесь винтовку и патроны ей не хотелось. Это было глупо, нехозяйственно… И вообще, ей ещё замуж выходить — поэтому приданое пригодится. Правда, руки, сжимавшие винтовку мёртвой хваткой, никак не хотели отцепляться от оружия… Но, честное пионерское, это была такая незначительная мелочь!
Не мелочью, правда, оказался вес винтовки, патронов и второй поясной сумки. Для хрупкой Кэт эта поклажа была чересчур массивной, и она начала отставать от брата.
На бегу ей удалось повесить винтовку на плечо. А ремешки сумок связать и тоже перекинуть через голову. Но всё это опять-таки замедляло девушку. А позади уже трещали заросли, которые ломала разъярённая одноглазая рептилия.
Тяжёлые шаги — бух! бух! бух! — приближались. И так же громко б