Марк по-прежнему молчит, вальяжно откидывается на спинку стула, рассматривая меня так, словно видит впервые. Вася приносит омлет и блинчики, желает всем приятного аппетита и уходит.

– Где ты шатался два дня? – спрашивает Демьян Ростиславович, принимаясь за еду, а я пью кофе мелкими глотками, чувствуя, как меня начинает тошнить от волнения.

– Зачем задавать вопросы, ответы на которые ты знаешь. Тебе исправно доносят о каждом моем шаге, – недовольно кидает Марк.

– Докладывают, – кивает мужчина. – Но я хочу пообщаться с тобой и узнать, какого... – сглатывает ругательства. – Ты шатаешься по злачным местам, вместо того чтобы заняться чем-то полезным. Если я не ошибаюсь, мы договорились о том, что ты будешь летом работать в компании. Ты же так стремился занять место Андрея? – в голосе Демьяна Ростиславовича претензия.

– А может, мы не будем обсуждать личные вопросы при прислуге? – ухмыляется Марк, указывая на меня глазами. – И кстати, может, объяснишь, что она делает за нашим столом?

Сглатываю, хочется сбежать и ничего слышать.

– Дарина больше не прислуга. Она гостья в нашем доме. Настоятельно прошу относиться к ней с уважением, – холодно и очень убедительно произносит мужчина.

– Даже так, – усмехается Марк, тоже принимаясь за еду, продолжая смотреть на меня. А мне кажется, я сейчас провалюсь сквозь землю. Марк не ребенок и прекрасно понимает, почему я теперь гостья. – Ммм, как интересно, – язвительно усмехается.

– Тон! – повышает голос мужчина. – Сбавь тон.

– Да ну что ты, папуля, я наслаждаюсь семейным завтраком. Прям идиллия.

– Марк! – одергивает его отец.

– Да заткнулся, все, – выставляет руки, наконец отводя от меня взгляд.

– Ешь, Дарина, – уже мягче обращается ко мне хозяин. И, как ни странно, его голос меня успокаивает. Пытаюсь есть омлет, хотя обстановка не располагает.

Через несколько минут Марк отодвигает тарелку и снова смотрит на меня. Кусок омлета застревает в горле.

– Нет, мне просто интересно, – произносит парень, – у тебя кризис среднего возраста? Потянуло на ссыкух?

– Марк, я не делаю второго предупреждения, ты же знаешь. Извинись! – холодно требует мужчина.

– Да просто хочу понять. Нет, ну все бывает, не осуждаю. Только когда ты пересмотрел свои приоритеты и стал таскать в наш дом малолетних потаскух? А ты, я смотрю, пиз*ец ушлая, строила из себя овцу, – кидает он мне.

Ком в моем горле разрастается, дышать уже трудно.

Вздрагиваю и зажмуриваюсь, когда Демьян Ростиславович с грохотом ставит чашку на стол и резко поднимается со стула, который отлетает назад.

– О, сейчас начнется воспитательная работа, – закатывает глаза Марк, нарываясь.