– Мне так захотелось, не смог устоять. Хочешь правду?

Я открыт перед девочкой. Хочешь получить доверие, будь честен.

Кукла неуверенно кивает.

– Я поймал себя на мысли, что хочу от тебя гораздо больше, чем предполагалось изначально.

Дарина молчит, облизывая пересохшие губы. И лучше бы она этого не делала. Пошлые, грязные фантазии набирают обороты.

– С тобой ничего плохого не произойдёт, – сжимаю край простыни, которой она прикрывается, и тяну на себя. – Не закрывайся от меня, ты очень красивая, дай рассмотрю.

Кукла сглатывает, когда я дёргаю простынь, обнажая грудь, которую она тут же прикрывает руками. Ничего не говорит, только смотрит на меня своими кристально чистыми глазами и быстро моргает.

Есть что-то в этом первобытное, животное, когда хочется взять такую уязвимую, тонкую женщину. Куколка слабая девочка, но в этом ее сила. Не все женщины могут управлять мужчинами с помощью женственности, мягкости и уязвимости.

– Убери руки, – стараюсь говорить мягче, не пугая, но голос срывается на хрип и приказные ноты. Дарина еще не умеет отличать агрессию от возбуждения. – Больно не будет, можешь закрыть глаза и просто чувствовать. Я покажу тебе, какая ты можешь быть чувственная. Дарина! – всё-таки давлю голосом.

Ее руки медленно ползут вниз, а веки закрываются.

– Вот так, расслабься, – медленно веду пальцами по ее шее, ниже, обрисовываю ключицы, рисуя невидимую картину ее нежного тела, наблюдая за реакцией.

Мне бы хотелось, чтобы она смотрела мне в глаза, и в следующий раз я заставлю ее это сделать. А сейчас пусть будет так.

Когда подбираюсь к груди, лаская ее, девочка вздрагивает и снова вскидывает руки, чтобы закрыться.

– Не смей прятать от меня такую красоту, я наслаждаюсь, – сам убираю ее руки и опускаю их на кровать. Обрисовываю уже налитые соски, немного их сжимаю, совсем чуть-чуть, а кукла уже выдает мне самую сладкую реакцию. Выдыхает, приоткрывая губы, и немного подаётся грудью ко мне. Нет, она не намеренно, ее тело честнее, ему все нравится.

Сжимаю соски немного сильнее, покручивая, оттягивая, и девочка, всхлипывая, сжимает руками простынь.

Да. Мышцы сводит от горячей волны возбуждения. Сам глотаю воздух. Где взять столько сил и терпения, чтобы не наброситься на нее и не сотворить то, что пока с ней творить нельзя?

Отпускаю грудь, дёргаю ворот рубашки, отрывая к чёртовой матери пуговицы. Веду по ее подрагивающему животу, к резинке шортиков, к центру нашего удовольствия. Дыхание Дарины учащается. Я еще совсем ничего не сделал, просто прикоснулся, а кукла уже поплыла. Идеальное сочетание нежности и чувствительности. Она как хороший инструмент, на котором можно играть свои мелодии и наслаждаться отдачей. Кончить можно только от вида ее чувственности.

Скольжу под резинку трусиков, дальше. Горячая девочка, гладкая, чистая, нежная. Ее ноги резко сжимаются, а глаза распахиваются.

– Не надо, – шепчет она.

– Что не надо? – выгибаю брови, наклоняясь ближе.