Его усмешка привлекает мое внимание. Его глаза сияют, осматривая все мое лицо, пока не останавливаются на моих губах.

Мое сердце стучит громче в ушах.

— Правда?

Он подходит ко мне ближе, и я отступаю назад, натыкаясь на мраморную стойку.

— Правда.

Я пожимаю плечами, пытаясь успокоить свое дрожащее сердце.

Ремо кладет руку мне на бедро и медленно проводит ею по спине, его пальцы скользят под корсетом, который я ношу, пока его рука не переходит на другую сторону бедра. Он резко притягивает меня к себе.

Я задыхаюсь, чувствуя, как его выпуклость упирается мне в живот.

Глаза Ремо темнеют, и все веселье исчезает с его лица.

Он медленно, мучительно двигает бедрами по мне, и мои глаза закрываются капюшоном. С моих губ срывается тихий стон, переходящий в мычание.

Он наклоняется и нежно кусает меня за ухо.

— Ты права. Ты мне не нравишься. На самом деле, я тебя ненавижу. Я ненавижу твою улыбку, твой смех, твои прикосновения. Ненавижу то, что вызывает во мне желание трахать тебя часами, позволяя моей безжалостной стороне победить тебя, чтобы ты принадлежала только мне. Я ненавижу ленточки в твоих волосах, которые я хочу использовать, чтобы связать тебе руки, пока я трахаю тебя до беспамятства. Я ненавижу твои каблуки, которые заставляют меня проводить руками по твоим ногам, пока я не достигну рая на земле.

С каждым словом Ремо его пальцы скользят по моему телу. Мои щеки пылают от желания, когда он рисует в моей голове картины, и я хочу, чтобы каждая из них стала реальностью.

Рука Ремо поднимается и касается моей щеки.

Затем он целует меня. От поцелуя исходит сильное, мощное и необработанное желание. Его рука обвивает мою шею, пока он не поворачивает меня лицом к зеркалу и не берет в руки ленту для волос и не развязывает ее. Мои волосы каскадом падают на спину, а он все это время не сводит с меня глаз через зеркало.

Затем медленно, но верно он связывает мои руки за спиной. Он расстегивает корсет и спускает его с моего тела. Я дрожу, моя грудь обнажена, соски напряжены до боли в розовых кончиках. Мои груди подпрыгивают, когда он притягивает меня к себе, используя ленту на моих руках.

— Они болят, Аврора? Может, мне лучше их поцеловать?

Я сглатываю, не в силах говорить от удовольствия, и киваю.

Взгляд Ремо останавливается на новых синяках вокруг моих ребер, глубокого уродливого красного цвета. Его челюсть дергается, и он выравнивает дыхание, как будто пытаясь скрыть тот факт, что вид этих синяков заставляет его терять контроль.

Его глаза темнеют, когда он протягивает руку и щиплет мой сосок. Я шиплю, пытаясь успокоить свое разгоряченное тело, но безуспешно. Ремо до крови терзает мои соски, затем быстро расстегивает брюки и позволяет им упасть, и я остаюсь в одних туфлях и нижнем белье. Он зацепляет пальцами бока моих трусиков, а затем разрывает их. Я задыхаюсь.