— Что? — Я смотрела на говорящего, но не могла осознать кто это. — Что вы говорите, у отца давление. Сейчас приедет скорая и поможет. Вы вызвали врача? — я подскочила, едва увидела входящего Дмитрия, за которым пряталась Люда.

— Д-да, Мелания Сергеевна. Но им нужно несколько минут, чтобы добраться.

— Ага, — кивнула, поправляя за спиной подушку и перекладывая папку на колени. — Конечно. Сейчас папу заберут и приведут в порядок, у нас ещё переговоры с японцами. Никак нельзя от них отказаться. Людочка, принесите, пожалуйста, воды, пить сильно хочется, — попросила я, находясь, будто в тумане.

— М-мелания Сергеевна, — расплакалась секретарша, — Мелания Сергее-внаа…

— Да-да, — я потёрла лоб. — Что там ещё, ах да. Люда, вызови Николая Петровича, в новостях сегодня сказали, что в Японии землетрясение и возможно будет цунами, пусть выделит деньги для гуманитарной помощи.

— Прекрати! — одёрнули меня.

Следом захлопнулась дверь переговорной, и перед моим носом оказалось холёное лицо одного из братьев. Он с шумом втянул воздух острым, хищным носом и прищурил глаза:

— Он мёртв, Мелания. Мне жаль.

— Я тебе не верю. — Я скосила глаза в сторону, лишь бы не встречаться взглядом с холодными глазами Домогарова. — Папа не мог умереть. Сейчас приедет скорая и всё будет как раньше.

Умом я понимала, что говорю что-то не то. Но разум отказывался принимать события за чистую монету. Не мог отец умереть, только не он.

— Глеб, да оставь ты её, не видишь, что ли, что мелкая ничего не соображает? — сказал тот что стоял поодаль, у стола, и перебирал небрежно брошенные документы.

— Заткнись, Боря, — рявкнул Глеб, пытаясь взять меня за руки.

Прикосновение холодной кожи его рук стало ушатом воды. Вздрогнув, я повела головой, пытаясь стряхнуть наваждение, но в этот момент в кабинет вошли врачи.

— Кому здесь плохо? — Строгая женщина в толстых очках и с фонендоскопом на груди, прошла к нам. — Вам, что ли? — кивнула, разглядывая моё лицо.

— Нет. — Глеб поднялся с корточек и показал рукой в сторону. — Ваш пациент здесь.

— Так. — Женщина прошла к отцу и присела, щупая пульс. — Ещё тёплый. Валя, иди сюда, заполняй бумаги, — позвала она щуплую девушку с чемоданчиком. — Родственники есть?

— Я, — ответила шёпотом.

— Фамилия, имя, отчество погибшего.

— К-какого погибшего? Это мой отец! Приведите его в порядок! Что вы сидите?! Реанимируйте! — я стонала как раненое животное. — Реанимируйте. Вы же можете. Пожалуйста.

— Так, здесь всё ясно. Валечка, дай ей успокоительное, видишь, в шоке девочка.