– Я уверена, ты специально приехал позже!

– Садись. Клянусь, что нет.

Она с сомнением прищуривается, обходит машину и, ворча что-то себе под нос, устраивается рядом со мной. Она уже собирается пристегнуться, но я задерживаю ее руку.

– Когда я говорю «садись», я имею в виду свои колени.

– Во-первых, я умираю от жары, так что не может быть и речи о том, чтобы тереться друг о друга. Во-вторых, мы вообще-то в кампусе, Лейн. Ты знаешь, что сделает с тобой декан, если он или кто-то из его шпионов увидит, что ты вытворяешь в своей машине в этот прекрасный июньский день.

– Иди ко мне, несносная женщина!

Несколько секунд она не двигается, сверкая глазами, потом наклоняется ко мне. Я нежно обхватываю руками ее щеки и проскальзываю языком в ее рот.

– Как думаешь, Дон очень рассердится, если мы пропустим первый тайм? Я хочу тебя прямо сейчас.

– Это последняя игра в сезоне, он убьет тебя, если ты не поддержишь его с самого начала.

– Buckeyes – уже чемпионы, какой смысл в этом товарищеском матче, если он ничего не меняет в общем университетском зачете?

– Ладно, поехали, несносный мужчина!

Она целует меня в губы, садится ровно и пристегивается. Всю дорогу она рассказывает о своих экзаменах и делится новостями о Хоуп и Пруденс.

Припарковавшись на стоянке спорткомплекса, я вновь пытаю удачу.

– Ну, может быть, совсем немного…

– После игры! – бросает она, выходя из машины.

– Противная Лоис!

Выхожу, обнимаю ее за плечи, и мы идем ко входу.

Мы занимаем наши места, и команды выходят на поле. Дон машет нам и толкает Льюиса, который кричит безумное «Ло-о-оис». На его крик оборачивается Кирк. Он внимательно рассматривает трибуны, пока не натыкается на мое крайне несимпатичное ему лицо. Мне так и хочется показать ему средний палец, но я выбираю более жестокую месть. Кладя локоть на спинку сиденья Лоис, я заправляю коричневые пряди ее волос за ухо и целую ее шею.

– Тебя не смущает то, что ты снова смотришь баскетбол на стадионе?

– Нет, мне нравится атмосфера, и я пообещала Дону кричать его имя, показывая свою грудь.