Вайлериус промолчал, нервно улыбаясь и отведя глаза в сторону. Повстанцы шушукались, один из них, смуглый и мускулистый, неотрывно глядел на шалаш Данута, поглаживая здоровенный топор, больше напоминавший ледоруб.

Ксантрия как бы между делом положила руки на поясной ремень, где виднелись навершия нескольких метательных ножей. Вайлериус, не переставая улыбаться, половчее перехватил посох. Ясмуга явно фиксировал эти движения, поскольку он сгруппировался. Единства среди руководства коллективом борцов, стоящих насмерть за счастье всех угнетенных народов Файролла, явно не было.

— Чего — преступная? Я начало прослушал, о чем ты там, Ясмуга? — раздался голос Данута, а через секунду и он сам вылез из шалаша.

— Я про прэступную клику зажравшихся эксплуататоров, друг мой. — Ясмуга, опасливо глядя на Данута, замахал рукой с зажатой в ней трубкой. — Она так и ждет того, чтобы поработить нас. «Нэт!» — вот наш ответ им всем.

Окончательно офигевшие повстанцы захлопали, переводя взгляд с одного лидера на другого.

И ведь было на что глянуть. Данут и впрямь приоделся для визита к княгине Анне. Довольно пристойную льняную рубаху и жилетку он поменял на черный камзол с намалеванным на нем… А кто это вообще?

— Данут, — обратился я к надевающему пояс с мечом бунтарю. — А это у тебя кто на груди нарисован?

— Это? — ткнул себя пальцем в грудь Данут. — Это Берт Дим Хевара, один из последних вождей легендарного освободительного фронта за свободу гремлинов.

— Гремлинов? — Впервые я услышал о том, что тут и гремлины есть.

— Да, был некогда такой смелый и отважный народ, — с печалью в голосе сказал Данут. — Немногочисленный, но твердый духом и на редкость свирепый в бою.

И впрямь, ушастый гремлин на камзоле выглядел жутковато, в одной руке у него был тесак, другой он кому-то показывал кукиш, были на нем еще какие-то перепоясывавшие ремни, из-за чего он напоминал то ли революционного матроса, то ли сантехника. На голове у этого чуда красовалась каска, сдвинутая на правый глаз. Легендарный вождь высунул язык, как бы говоря: «А вот фиг всем вам!!!»

— Он, Берт Дим Хевара, вышел из самых низов, буквально из-под земли, сплотил вокруг себя всех гремлинов и показал всем, абсолютно всем, что гремлины тоже имеют право на жизнь и на свободу! Ох как он всем показал!

— И вырезал при этом пять деревень, — чуть в сторону сказал Вайлериус.

— И сжег пару городов, — задумчиво отметила Ксантрия.

— Лэс рубят — щепки летят, — философски заметил Ясмуга. — Ви согласны со мной, товарищ Ксантрия?

Красотка промолчала.

— Слушай, но он же, выходит, против людей был? — недоуменно обратился я к Дануту.

— Нам, интернационалистам, все равно, какой национальности герой и на каком языке он говорит. За него говорят его дела. — Данут выпятил грудь, но на вопрос мой не ответил.

— Ну да, этот ушастый был истинный интернационалист, он, по ходу, всем глотки резал, без разбору, — отметил я.

— Зато воин был отменный и за правду всегда стоял горой! — Данут, по-моему, обиделся на меня.