Делом занимались федералы, но они установили только, что вирус появился в университете в Сингапуре две недели назад. Других зацепок не оказалось, пока один из агентов ФБР не подивился вслух:
— Полоний вроде бы персонаж из «Гамлета», верно?
Джилет вспомнил слова Фейта. Разыскал книгу с пьесами Шекспира и узнал, что именно Полоний сказал: «Но главное: будь верен сам себе…». Джилет попросил проверить время и дату первого появления вируса: оказалось все произошло поздно вечером того дня, когда Патриция Нолан убила Фейта. Когда ее коллеги открыли первую программу передачи файлов, они, сами того не понимая, выпустили в мир вирус «Полоний» — прощальный подарок Фейта.
Код действительно оказался очень изящным и трудноуничтожимым. Производителям пришлось бы переписывать системы изготовления дисков, а пользователям — стирать содержимое жестких дисков и начинать все заново со свободными от вируса дисками.
В четверг в последних числах апреля Джилет сидел с лэптопом на коленях в камере, анализируя кое-что из операционной системы Свэнга, когда к двери подошел охранник.
— Посетитель, Джилет.
Бишоп, догадался он. Детектив все еще работал над убийством в Марин, проводя большую часть времени на севере Напы, где, по сообщениям, прятались подозреваемые. Они никогда не приезжали в графство Санта-Клара. Оказалось, сам Фейт отослал большинство заявлений об убийцах прессе и полиции в качестве отвлекающего маневра. Однако Бишоп иногда заходил в Сан-Хо, когда проезжал мимо. В прошлый раз он принес Джилету воздушные тартинки и немного абрикосового варенья, приготовленного Дженни из фруктов собственного сада Бишопа. Не самое его любимое блюдо, но варенье послужило отличной валютой в тюрьме — эта банка принесла ему плеер, который можно превратить в модем, но не нужно.
Однако посетителем оказался не Фрэнк Бишоп.
Джилет сидел в кабинке и смотрел, как в комнату входит Элана Папандолос. Темно-синее платье. Черные вьющиеся волосы откинуты назад. Они такие густые, что золотая заколка, удерживающая их, в любой момент может развалиться. Заметив ее короткие ногти, отлично отполированные и накрашенные лавандовым лаком, Уайетт подумал о том, что никогда прежде не приходило ему в голову. Ведь Элли, учительница музыки, тоже творила мир руками — как и он, — хотя ее пальцы оставались прекрасными, даже без намека на мозоли.
Она села, придвинула стул ближе.
— Ты все еще здесь, — сказал он, слегка наклонившись, чтобы говорить в отверстия в пластиковом стекле. — Я давно не слышал о тебе. Думал, ты уехала пару недель назад.
Элана ничего не ответила. Посмотрела на разделяющее стекло.
— Они добавили это.
В последний раз, когда она навещала его несколько лет назад, бывшие супруги сидели за столом без разделителей, но с нависающим над ними охранником. При новой системе охранника не стало, они получили свободу, но потеряли близость. Он предпочел бы сидеть с ней рядом, решил Джилет, вспомнив, как во время визитов Элли любил касаться кончиков ее пальцев или прижиматься ботинком к ее ноге, контакт порождал электрическое ощущение, походящее на занятие любовью.
Теперь Джилет, наклонившись вперед, заметил, что яростно стучит по воздушным клавишам. Заставил себя прекратить и засунул руки в карманы.
Спросил:
— Ты с кем-то говорила по поводу модема?
Элана кивнула:
— Я нашла юриста. Она не знает, продастся плата или нет. Но если да, то, судя по всему, я верну деньги, уплаченные твоему адвокату и за половину нашего дома. Остальное твое.