Стараясь не смотреть на уборщицу, я как можно более уверенным шагом прошествовал мимо, направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж административного корпуса. Навстречу мне попалась хорошенькая медсестричка, и я ей подмигнул. Она испуганно шарахнулась в сторону.

Возле двери в кабинет Назаренко на стуле сидела особа лет тридцати, нервно постукивающая пальцами рук по своим обнажённым коленям. Причёска у неё была короткая и взлохмаченная, глаза — серые и сумасшедшие.

— А… там ещё нет никого? — поинтересовался я, указывая на дверь. Она оглядела меня с ног до головы и сказала томно:

— Там пациент.

— Так это… ну… что, доктор уже пришёл?

— Доктор всё время уже приходит.

Похоже, я нарвался на какую–то шизофреничку. Я задумался: войти мне в кабинет прямо сейчас, пользуясь правом работника прокуратуры, или же лучше дождаться, когда оттуда выйдет «пациент»?

— Я — следующая! — сказала мне шизофреничка. — А вы — за мной, так что не думаю, что вам стоит пытаться пройти к доктору вперёд меня. Учтите, я очень хорошо царапаюсь.

Я вздохнул и прислонился к стене. Показать ей своё удостоверение — может, тогда она заткнётся?

— А почему вы босиком? — спросила вдруг она.

Я вздрогнул и посмотрел на свои конечности. О боже! Вот почему мне всё время казалось, что у меня что–то не то с ногами — я был в одних носках! Ни хрена себе, Юрик, ты даёшь! Ни хрена себе.

— Так получилось! — пробормотал я. — Так получилось, чёрт побери.

— А! — понятливо кивнула шизофреничка. — А вот у меня почему–то никогда так не получается! — добавила она немного разочарованно.

Я принялся размышлять о том, как побыстрее решить проблему с обувью. Свои ботинки я оставил у Марины — это не подлежало никаким сомнениям. Съездить за ними и снова вернуться? Иначе представляю, как удивится. Назаренко: вроде бы ещё вчера был нормальный следователь, а туг на тебе — в носках, да ещё и сотрясение мозга.

Однако, вместо того, чтобы действовать, я опустился на соседний с шизофреничкой стул, очевидно, намереваясь всё обдумать получше. Окружающий меня коридор выглядел подозрительно резким. Неожиданно я ощутил, будто меня два, и один я наблюдаю за другим словно бы изнутри. Неплохо. Достав из кармана сигареты, я хотел было закурить, но потом вспомнил, что нахожусь в помещении, где курить запрещено, и сунул пачку обратно. Дурдом какой–то. В смысле, то, что со мной происходит. Дурдом в дурдоме. В квадрате.

Перед глазами всё вдруг поплыло. Я прислонился затылком к стене и прикрыл веки. Да, похоже, меня оставят здесь надолго — пока не вылечусь. А ведь мне надо еще и Русакова где–то ловить, только вот где? Смылся, сволочь, с моим пистолетом…

— Вам плохо? — раздался возле самого уха томный голос шизофренички. — Может, я могу чем–то помочь?

Нет, подружка, подумал я, ты мне ничем помочь не можешь. Я в дерьме по уши, а у тебя слишком мало сил, чтобы меня вытащить. Тем более, тебе самой нужна помощь. Да… Никогда не думал, что у меня будут проблемы с головой. Спасибо тебе, Русаков, ох, спасибо.

Вздохнув, я открыл глаза. Перед ними больше ничего не плыло, самочувствие снова стало более–менее нормальным. Я посмотрел на свои носки. Хорошо хоть, что они не рваные. А тот дед в подъезде — он ведь, наверное, таращился на меня так странно как раз из–за того, что я был без обуви. И медсестра. Уф-ф…

Это «уф-ф» я, вроде бы, произнёс вслух.