Лина покачала головой, все еще прижимаясь носом к его сердцу.

– Тебе нужно было побыть тут одному. Так сказал Райан. Тебе нужно было время, чтобы исцелиться. Ты выглядишь по-другому, Кас. Счастливее.

Кас слегка отодвинулся, заглянул в ее прекрасное лицо, по которому скучал пять долгих месяцев. Он не стал притворяться, будто не знает, о чем она говорит. Она не единожды видела в нем темноту.

– Я все еще иногда это чувствую, – признался он. – Где-то рядом. Но с каждым днем все меньше. – С каждой неделей, с каждым месяцем. Лучше. Вдруг его осенило. – Ты будешь писать историю Пальмерина. А как же история твоего дедушки?

Ее взгляд помрачнел.

– Ее не будет. Записи утрачены.

– Утрачены? Но как?.. – Она всегда была так аккуратна с работой дедушки.

– Сгорели. Райан был свидетелем.

Кас помолчал.

– Мне жаль, Лина.

Она приподняла одно плечо.

– Дедушка говорил, что историю пишут историки, а мы все не без изъяна. Они моя семья, Кас.

– Можешь не рассказывать мне о семье. – Кас свистнул, чтобы подозвать лошадей. Лина села на жеребца впереди Каса. Клара шла рядом.

Лина повернулась, чтобы улыбнуться Касу.

– Ты помнишь тот день, когда мы в последний раз были здесь?

– Я помню, как ты украла мою лошадь, а я все равно спас тебе жизнь.

– Я помню, как упала с дерева, а ты меня уронил.

Улыбнувшись, Кас поцеловал ее. В ясный весенний день, без единого облачка над горизонтом.

– Мои воспоминания нравятся мне больше.

Она рассмеялась. Это был звук, который Кас унес с собой, когда вывел обеих лошадей на дорогу, с древним акведуком по левую руку, его семейным наследием, направив их домой в Пальмерин.