…Джейк возникает на пороге, с опущенной головой. Касаюсь его плеча, когда встречаемся посреди комнаты, — он вздрагивает словно от удара и поднимает на меня глаза, красные и опухшие. С очевидным усилием он протягивает руку, стискивает мои пальцы и тут же выпускает.
«Как ты могла? — Первое, что он спросил, когда узнал о случившемся. — Господи, Эбби, как ты могла?»
Мы говорили тогда по телефону; голос Джейка дрожал, и теперь, глядя на его лицо, я понимала — бедняга с трудом сдерживается, чтобы не сказать это еще и еще раз. Думаю: «Действительно, как я могла?» Чувство вины становится физическим ощущением. Постоянная тошнотворная боль…
Следователь стоит на пороге, руки на поясе, улыбается лучезарно, совсем как добрый сосед.
— Норм Дубус. — Его рукопожатие крепко, даже слишком. — Готовы?
Комната пустая, белая, очень теплая. Под окном гудит электрообогреватель, его спирали накалены докрасна. Пахнет потом и жженым кофе. Норм закрывает дверь и указывает на стул. Опутывает меня проводами и датчиками, велит сесть прямо и прислониться к спинке стула, так чтобы ступни твердо стояли на полу.
— Расслабьтесь. Всего несколько вопросов.
На столе перед ним лежит блокнот, а рядом стоит какой-то золотистый аппарат с иголкой. Норм нажимает на кнопку, аппарат начинает жужжать, а игла движется и чертит на бумаге четыре ровные синие линии. Первые вопросы очень простые.
Следователь записывает ответы в блокнот, изучает ломаные линии, делает пометки. Затем характер вопросов меняется.
У Норма настоящая шевелюра, черная, блестящая, над ушами несколько седых прядей, на лбу маленькие лиловые пятнышки. А еще от него пахнет зелеными яблоками, и, должно быть, всего пару дней назад он покрасил волосы. Может быть, даже сегодня утром.
С начала процедуры прошло полчаса.