Пикантность ситуации прибавляло то обстоятельство, что у комфронта в тридцать девятом воевать в лесах не получилось. Три из пяти дивизий его армии были окружены, две полностью уничтожены. Знамя одной из них сейчас хранится в военном музее недалеко от Хельсинки. Видимо, этим обстоятельством и был обязан Владислав направлением в Августовский лес. Вся беда заключалась в том, что все дивизии были мотострелковыми. Использовать бронетранспортеры в лесу было несколько затруднительно.
В первую линию пошли штурмовики. Перед этим все разведроты были выдвинуты вперед и вели активное наблюдение за противником. Сосредоточив две дивизии в междуречье Шлямицы и Сейни, ночью, без артподготовки, двинули штурмовую дивизию вперед. Три немецких батальонных опорных пункта находились в деревушках Коди, Петракас и Куоджай. От Сталая заговорила немецкая батарея, на которую обрушился шквал снарядов корпусной артиллерии, а полковые пушки и гаубицы работали только на прямую наводку. В районе Петракаса удалось задействовать бронетранспортеры, точнее их крупнокалиберные пулеметы.
Штурмовики ночной бой выиграли, и не только по очкам. Немецкий полк в основном погиб в ночном рукопашном бою. Образовался довольно удачный плацдарм, а корпусная артиллерия взяла под наблюдение и обстрел рокадную дорогу слева. Там же, выведя СУ-122 на прямую наводку, расстреляли несколько дзотов на левом берегу Сейни и навели переправу для танков, оседлав эту рокадку окончательно. Отсюда 1-я гвардейская дивизия нанесла фланговый удар частям 8-го корпуса немцев, расположенным по берегу Кракинского болота. Фронт между деревнями Будвиг и Становишко был вскрыт этим ударом. Обезопасив себя от удара слева, продолжили наступать на Копцево. Развернуться вправо не давали болото и довольно густой лес за ним. Приходилось действовать на том направлении максимум ротами, а в основном штурмовыми группами, которые постепенно выжимали немцев из опорных пунктов вдоль реки.
Соседу справа – генералу Сахнову из 56-й дивизии 3-й армии – никак не удавалось поддержать усилия гвардейцев. Речушка Черная Ганьча у деревни Головенчицы не давала ему возможности перейти в наступление. Немцы сосредоточили возле нее большое количество самоходной артиллерии и танков. Командир 4-го корпуса Герой Советского Союза Сергей Егоров, принявший командование 4-м корпусом 22 июня 1941 года, прекрасно организовал прорыв первой линии обороны и взял Соничи, но не провел разведку у Головеничицей и напоролся на непредвиденный опорный пункт 7-й танковой дивизии Гота. Владиславу это грозило фланговым ударом вдоль дороги Соничи – Копцево. Пришлось усилить давление вправо и ввести в бой еще одну дивизию, 2-ю гвардейскую. В помощь Сахнову направлен 1-й гвардейский противотанковый дивизион и 1-й гвардейский танковый полк. Совместными усилиями должно было получиться связать 7-ю дивизию боем.
Но генерал фон Функ разгадал замысел и начал перебрасывать два батальона 25-го полка и 37-й разведбатальон вправо к Копцево. У старого канала их перехватила 3-я инженерно-разведывательная рота, которая подорвала мост через Августовский канал и более шести часов расстреливала из «сорокапяток» немецкие (чешские) LT vz 38 на лесной дороге у старой литовской погранзаставы. Затем рота отошла, так как понесла в ночном бою очень значительные потери. Но по запечатанным на дороге танкам уже работала авиация.
Наступление на основном направлении проходило медленно: немцы оставляли многочисленные заслоны, использовали минирование дорог, всеми способами тормозили продвижение. На выходе из леса состоялось настоящее сражение, в котором принимали участие части 8-го пехотного и 39-го моторизованного корпусов немцев. Немцы сумели остановить наступление штурмовой дивизии на Копцево на высоких песчаных берегах реки Белая Ганьча. Но подошедшая гвардейская танковая решила исход боя в нашу пользу. Поставленная задача была выполнена, правда, на десять дней позже, чем требовала Ставка.
Доты немцы восстанавливали с помощью пленных поляков и красноармейцев, но полностью был восстановлен только один. За него несколько дней шли бои на северной окраине Копцева.
Глава 11
На Гольдапском направлении
Владислав уже собирался ехать в Белосток с бумагами по проведенной операции. Чувство неудовлетворенности буквально раздирало его на части. Столько усилий, столько потерь, и нулевой результат! В тот момент, когда он садился в БТР, принесли шифровку от генерала Егорова: 39-й корпус генерала фон Функа из танковой группы Гота начал отход с занимаемых позиций.
Не понравилось ему появление у него в тылу гвардейского корпуса!
Это был уже результат! По дороге в Белосток получили еще два подтверждения по этому поводу. Так как в руках корпуса оказались две важнейший дороги, ведущие на Вейсицы (Вейсеяй) и Лейпуни, у фронта появилась возможность сосредоточить здесь танковые корпуса и нанести фланговый удар по позициям 39-го корпуса, занимавшего позиции от Привалок до Сереи. Здесь местность уже позволяла использовать танки и бронетранспортеры. Поэтому, чтобы не испытывать судьбу, немцы и отошли. Впрочем, совсем ненамного, оставив неудобный выступ у Друскининкая, и заняли заранее подготовленные позиции второго рубежа обороны, действительно спрямив и сократив линию обороны. Здесь у немцев мощная противотанковая оборона, в основном из новых 75-миллиметровых орудий и довольно большого количества 88-миллиметровых противотанковых PAK-41, переделок из FLAK-18 – наложили ствол «флака» на лафет 100-миллиметрового полевого орудия фирмы «Рейнметалл-Борзиг». Орудие получилось очень тяжелым, но чрезвычайно эффективным. Оно надежно пробивало танки КВ. Наше преимущество в танках растаяло. Т-34 пробивался его снарядами на любой дистанции. Стоило лишь попасть. Выручало танкистов только то обстоятельство, что пушка была высокой и носила у немцев название «амбарные ворота». Вследствие малой подвижности была достаточно уязвима в бою. Дульный тормоз выдавал положение пушки достаточно хорошо.
В отличие от
Части корпуса, действовавшего в полосе чужой 3-й армии, сначала задействовали для создания новой линии обороны, а затем отвели из района Вейсиц, разместив его в лесах между Августовом и Сувалками. Здесь было много немецких блиндажей, которые построили как до войны, так и в сорок первом году. Их ремонтировали и приспосабливали для жилья в зимних условиях. Не слишком комфортно, но обещали, что только на время пополнения.
Штаб корпуса по-прежнему находился в Осовце, ставшем уже довольно глубоким тылом. Но Владислав все это время находился не дома, а в Липском УРе, который принял на себя самый жестокий удар немцев летом сорок первого.
Здесь, на берегах Августовского канала, враг был остановлен, а затем тремя ударами отброшен от нашей границы. Большую часть Августовского леса вычистила 3-я армия еще в момент второго наступления на Сувалки. Здесь активно использовали сам Августовский канал для снабжения войск. Но с наступлением зимы все переключились на диверсионную деятельность – как наши, так и немцы. Из-за этого и было принято решение окончательно очистить выступ и вытеснить противника за линию старой границы рейха. Полностью это сделать не удалось.
Владислав специально съездил посмотреть на укрепления немцев в этих местах. Оборона сделана грамотно, очень много используется дзотов и блиндажей. Хорошо выполнены хода сообщений, но есть уязвимые места: траншеи очень узкие, артиллерию стараются выдвинуть вперед, а не назад, как принято у нас. Сзади находятся только минометы. Внимательно осмотрел конструкцию блиндажей, дотов, средств и способов маскировки. Вместе с собой водил по позициям начальника артразведки корпуса и его подчиненных из дивизий. Война перешла в новую стадию – окопную, или «зиц-криг» по-немецки, и требовалось разрушать систему оборонительных сооружений. Еще на совещании в Кремле Владислав поднимал вопрос о незаконченности проекта СУ-122 и о необходимости создания полноценной 152-миллиметровой пушки-гаубицы с высокой мобильностью и высокой скорострельностью. Находящиеся на вооружении А-19 были очень тяжелыми и малоподвижными. Приводил в качестве примера удачное наложение более мощного ствола на лафет ЗиС-2, в результате имеем превосходную 76-миллиметровую полковую пушку ЗиС-3.
– Если наложить М-10 на лафет М-30, то получится уникальное по своим свойствам орудие: шесть дюймов и вес около трех с половиной тонн, с дальностью стрельбы до пятнадцати километров. Для дивизионной артиллерии – прекрасно подходящее орудие. И есть неплохие лафеты от пушек М-60 и великолепные 130-миллиметровые пушки Обуховского завода с дальностью стрельбы до двадцати семи с половиной тысяч метров. То есть мы, имея такие пушки на вооружении, будем иметь возможность поражать любые немецкие орудия. Чисто контрбатарейная пушка. Тем более что все компоненты производятся серийно, в том числе и боеприпасы.
Грабин и Петров, присутствовавшие на совещании, положительно восприняли данные предложения, и в марте сорок второго года на войсковые испытания поступили орудия Д-1 и М-46. А вместо отправленных на ремонт орудий МЛ-20 поступили орудия М-47. Понравилось конструктивное решение с опорной плитой под лафетом: позволяет довольно быстро развернуть орудие на триста шестьдесят градусов. Но маловат угол возвышения у обеих пушек. Заменить полностью МЛ-20 они не могут. Зато очень понравилась Д-1: легкое, мощное и достаточно дальнобойное орудие. В самый раз для дивизионной артиллерии.
Заменили самолеты в разведывательной эскадрилье корпуса. Теперь вместо У-2 и Як-4 летают Ока-38. У них полностью закрытая кабина, установлены два дальномера и фотоаппарат. Очень маленькая скорость, но отличная маневренность и живучесть. На работу эскадрильи было множество нареканий до этого. Як-4, имевший высокую скорость, но низкую надежность и малый радиус действия, не мог корректировать артиллерийский огонь. Кстати, и радиостанции на нем не было, что еще больше затрудняло его использование. У-2, работяга-кукурузник, отличная машина для всего, кроме корректировки. Выставить его днем на эту работу фактически означало его потерять. У немцев была «Рама» высотная, маневренная и прикрытая всегда истребителями. С хорошей радиостанцией и отличным обзором.