– Такие запахи! Есть жутко хочется, какая уж тут работа! – сказал Женя.

Она стояла спиной к нему, выкладывая яичницу на тарелку.

– Поешь – и примешься писать с новыми силами, – не оборачиваясь, откликнулась Полина.

Женя подошел и обнял ее, поцеловал в шею.

– Щекотно, – фыркнула она. – Садись, позавтракаем.

Муж уселся за стол, и она поставила перед ним еду.

– Очки надела? Тебе ведь эта пара не нравится. Ты никогда их не носишь, – заметил он, и в тоне его прозвучала не то неуверенность, не то недоумение.

– Куда деваться? Я без очков почти слепая, ты же знаешь. В клинике на койке валяться и с Олегом Павловичем разговоры разговаривать – нормально, но готовить – никак, – ответила она, устроившись рядом с мужем с чашкой кофе в руках.

– Как ты можешь это пить – горячо же! Да еще без молока.

– Ты так каждый раз говоришь. – Полина сделала глоток и поставила чашку на стол.

Кухню заливало щедрое утреннее солнце, и в этом сияющем свете Женино лицо вдруг показалось ей немного… чужим. Ощущение было не слишком приятным, и она моргнула, чтобы прогнать его. Может, дело в новых очках? Или в том, что они не виделись несколько дней?

Полина поморгала снова, но странное ощущение лишь усилилось, и она почувствовала, что ее улыбка становится натянутой. Полина разглядывала красивое лицо мужа так, словно видела его впервые. Ровный нос, твердая линия подбородка, густые брови, большие голубые глаза.

Глаза!

Они сверкали и искрились, цвет их был таким ярким, насыщенным и глубоким, что казался почти синим.

Синим…

Полина почувствовал, что улыбка умирает в углах ее губ. Она смотрела на Женю и не могла вспомнить: неужели его глаза всегда были такой небесной, пронзительной синевы?

Рывком сняв очки, она помассировала переносицу. Глянула на мужа: когда смотришь вот так, без линз, глаза его выглядят вполне обычно.

– Что с тобой? – встревожился Женя. – Тебе нехорошо?

– Все нормально, не волнуйся. Я… Просто оправа тяжелая, непривычная. Ешь, не обращай внимания.

– Очень вкусно. Как я соскучился по твоей стряпне!