Рыцарственные спутники паренька переглянулись и как один обнажили мечи.

— Отойдите в сторонку сир, налицо оскорбление величества.

— Можно подумать, я какой-нибудь сын короля, а не обычный провинциальный сеньор. Успокойтесь. — заявил маркиз, задумчиво разглядывая левый, особенно сильно испачканный, сапог.

— Вы из королевской династии. Этого достаточно для немедленной смерти.

— Я не понял, кто чей вассал?

Рыцари переглянулись, и кивнули самому влиятельному из них.

— Сир, мы — ваши вассалы. Наша основная обязанность — в военной службе вам. И мы эту обязанность выполняем. А также мы обязаны защищать вашу задетую честь. Таковы правила. Они сильнее и весомее, чем ваша сиюминутная прихоть сохранить жизнь оскорбившей вас простолюдинке. — кивнул рыцарь в направлении отвернувшейся от них Атаморы, которую по неопытности тошнило на стену кафе очень долго.

Паренек крепко призадумался. Во-первых, он хотел от своих людей повиновения, во-вторых не желал смерти странной девушке. К обблевавшему ноги маркизу старому бомжу тот был бы беспощаден, но красивой девушке вполне был в силах оказать снисхождение.

— Хм. Что же, ваши слова я понял. Но вы ведь не станете убивать даму сердца своего господина?

— Сир, при всем уважении, это чушь. Вы ее второй раз в жизни видите. Любому ясно, вы это только что придумали.

— Придумал — не придумал — не твоего ума дело. Она — дама сердца. Не сметь ее трогать!

— Она — не дама, она — простолюдинка!

— Захочу — будет дамой.

— Ой, все. Господа, разворачиваемся и уходим. Пока он…

— Я — маркиз, едущий давать вассальную присягу королю. Пока я сам себе сеньор и полноправный хозяин своих земель, творю, что хочу. Хочу — возьму да и пожалую дворянство.

— Не сомневаюсь, сир. Только вашей матери совсем не понравится, что вы творите. А спрос будет с нас.

Маркиз почернел лицом от злости.

— Не напоминайте мне о ней. Теперь мне шестнадцать лет и хозяин — я. Такой же хозяин, как мой почивший отец.

— При всем уважении, вам следует прислушиваться к матери. Она ерунды не посоветует.

— Вы все ею куплены. Я знаю. Черт… как же я вас всех ненавижу. Эй, ты! — обратился паренек к прохожему, несшему на плече удочку.