— С них надо снять отпечатки.

Крэйнак надел одноразовую перчатку, поднял ножны и положил их в длинный прозрачный пластиковый пакет.

Тело второй девушки обнаружили в захламленной гостиной; Укия осмотрел его и двинулся дальше. Третий труп лежал на кухне, ручка задней двери была окровавлена, а сама дверь открыта. Молодой детектив вернулся в холл, и Крэйнак, по-прежнему стоявший у входной двери, взглянул на него с удивлением.

— Я все еще не знаю, кого искать, — объяснил Укия и отправился наверх — осматривать спальни.

В них было куда больше порядка, чем на первом этаже. Укия методично проверил одежду и постельное белье в каждой спальне, чтобы установить, какая из них принадлежала какой девушке.

— Есть еще спальня на чердаке. — Макс постучал по двери в холле.

— Значит, это ее.

За дверью обнаружилась узкая и крутая лестница. Укия сразу почувствовал запах молодой женщины, к которому примешивался запах болезни. Подушки, лежавшие на нижней ступеньке, вывалились в холл, Укия переступил через них и направился в тесную спальню. Слуховое окно было открыто, и ветер играл черным одеялом, которое повесили вместо занавески. На столе стоял компьютер, над монитором болталась штепсельная вилка. Пластмассовые динозаврики, открытая книга, старый плюшевый кролик в зеленой водолазке, неубранная постель...

Обычная спальня обычной девушки, но по спине Укии снова пробежали мурашки: что-то тут не так. Что-то очень неправильно, но что, он определить не мог.

— Наши двадцать минут кончаются, — тихо произнес стоявший у двери Макс.

Укия переключился на исследование постельного белья, закрыл глаза, сосредоточился... Простыни отличного качества, стопроцентный хлопок, плотная ткань. Женщине лет двадцать пять, высокая, темноволосая, глаза темно-синие. Она болеет: на влажных простынях следы кислого пота, и количество белых кровяных клеток слишком высокое. Молодой детектив нахмурился: в ДНК девушки наблюдались странные переломы и жесткие изгибы, раньше он таких не встречал.

Укия рывком вышел из состояния сосредоточения. Девушка погибнет, если он не найдет ее. Он бегом спустился по лестнице, бросив Максу: «След взял». На деревянном крыльце у задней двери не было, казалось, вообще никаких следов. Укия опустился на колени, провел по чешуйчатому дереву руками. Просто дерево. Грязь. Асфальт. Раздавленная трава. Кровь! Он замер и сосредоточился. Кровь двух разных групп смешалась. Одна принадлежала девушке в холле, другая — девушке в гостиной. Укия решил, что на лезвии меча кровь смешалась и капнула на дерево. У первого следа (женская туфля, правая, маленький размер) осталось даже пятнышко крови. Детектив пополз вперед, ощупывая дорогу перед собой. На цементных ступенях обнаружился еще один отпечаток правой женской ноги. Укия двинулся к стоянке машин, обнюхивая асфальт, стараясь не потерять след.

Внезапно перед его глазами обнаружилась рука Макса, другая его рука лежала у него на плече. Укия смутно понял, что Макс что-то говорит ему. На крыльце появились молодые, здоровые, одетые в форму полицейские — их группа поддержки.

— Ты слышал?

— Они хотят, чтобы ты выступил связным. Ты не пойдешь в парк, но я дал группе поддержки один из наших маячков, так что сможешь видеть и их, и меня. Я постараюсь от них не отрываться. Если след выведет из парка, я буду ждать, пока ты не подъедешь на «чероки».

— Молодец. — Макс похлопал его по плечу. — Что ты узнал?

— Она вышла из дома. — Укия еще раз взглянул на следы. — Нет. Выбежала. Расстояние между следами большое, и она едва касалась земли, так быстро бежала.

— Она спасалась. — Макс выругался. — Выдвигайся по моему сигналу. Будь осторожен.

Укия смотрел ему вслед, и на душе у него скребли кошки. Они часто разделялись, особенно если след оказывался четким, но старым, — тогда он мог вести слежку на бегу, а Макс, который был почти на двадцать лет старше, отслеживал его маршрут, пользуясь навигационным компьютером «чероки». Без оборудованного джипа клиента можно было и не вытащить живым. «Я уже работал без Макса, — напомнил себе Укия. — Я справлюсь». И все равно он чувствовал себя неуютно — ведь придется иметь дело с убийцей.

— Укия, я в «чероки», можешь отправляться.