– Да… – подтвердил стол. – Совсем недавно на мне стояло нечто подобное. Это было ужасно…

– Подумать только! – опять прошелестела этажерка. – Сломать живое существо! Ведь ему было больно! Возможно, что он даже кричал!

– Кричал, – подтвердила кровать. – Только никто этого не слышал. Или не захотел услышать.

– Нельзя винить в этом людей, – вздохнул диван. – Люди думают, что звуки, которые мы издаем – это всего лишь скрипы, стук и ничего больше.

– По крайней мере, этот сундук остался сундуком. Только другой формы, – злорадно вставил буфет.

– Значит, ничего страшного, если ты однажды станешь буфетом другой формы, и в тебя положат мертвого человека? – поинтересовался у буфета шкаф.

– Он не стал сундуком другой формы, – сказала кровать. – Он умер. То, что получилось из сундука, было мертво. И вряд ли оно могло ожить от соприкосновения с мертвым человеком.

– К чему все эти бредни? – раздраженно продребезжал буфет. – Хозяйка умерла, и ни из кого из нас не сделали «сундук другой формы». Хозяйки уже нет. Ее сын приехал и уехал. Самое страшное, что нас ожидает, это медленное засыпание в пустой квартире.

– Отец мой столяр! – воскликнул шкаф. – Что я буду вспоминать на том свете? Мои последние годы пройдут бок о бок с этим буфетом!

– Не самое плохое соседство, уважаемый пустой шкаф, – съязвил буфет. – О себе этого, к сожалению, сказать не могу. Подумать только! С одной стороны обшарпанная тумбочка, на которой стоит сломанный телевизор. Черно-белый! Заметьте, черно-белый и сломанный! С другой стороны пустой фанерный шкаф, покрытый дешевым лаком. И к тому же, который рассуждает о «том свете» и советует спросить о чем-то у этой тумбочки!

– Надо было меньше болтать со своими сервизами и больше слушать, о чем говорит по ночам уважаемая мебель, – недовольно вмешался в разговор стол. – Тем более, когда обсуждаются вопросы жизни и смерти.

– «Вопросы жизни и смерти»! «Уважаемая мебель»! – передразнил стол буфет. – Единственная уважаемая мебель в этой квартире – это буфет! Да! Да! Буфет собственной персоной! Не эта ржавая железка из спальни, а благородный буфет! Или вы все никогда не слышали такого замечательного слова, как антиквариат?

– Дзынь-дзынь! – восхищенно и немного обиженно подтвердили сервизы.

– Не хочешь ли ты сказать, что это замечательное слово ты применяешь к самому себе? – спросил негромко шкаф.

– Не к тебе же! – зло задребезжал стеклами буфет, – Конечно к себе!

– Вы слышали? – печально спросил окружающую его мебель шкаф.

– Я слышал, – сказал стол.

– Я слышал, – вздохнул диван.

– Я слышала, – прошелестела этажерка.

– Я слышала, – скрипнула кровать.