Человек у экрана опять сглотнул. Он увидел-таки ворот халатика, и он был расстёгнут. Человек даже успел заметить полукружье груди, чётко видной на тёмной ткани. По экрану пошли полосы, динамик захрипел. Запись оборвалась.

— Это всё? — хрипловато спросил министр.

Михалыч развёл руками:

— Всё. Остальное и смотреть не стоит. Одни кляксы.

Министр поморщился. Поглядел на Михалыча. Тот сидел на стуле у стены, покусывая ноготь и безразлично глядя в шуршащий полосами экран. Вот ведь не скажешь, что этот седоватый, субтильный на вид мужичок — на деле ветеран, прошедший не одну горячую точку. Внешность обманчива.

— Портрет вот этого типчика обеспечьте, — сказал министр. — И женщины.

— Трудно будет, — ответил Михалыч. — С мужиком-то. Вот девица — дело другое. На неё и досье имеется. С фотографией. Откопал в архивах.

— Найди у нас такую же. Чтобы похожа была.

— Вам для дела, или как? — лениво спросил Михалыч.

Министр побагровел. Хлопнул ладонью по столу. Экран подпрыгнул. Зазвенел сувенирный календарь, столкнувшись с мраморным письменным прибором.

— Забылся, старый чёрт?

Михалыч подтянулся, встал со стула:

— Простите, господин министр. Девицу найдём. Есть у меня одна на примете. Как раз то, что нужно. Инструкции бы получить хотелось.

Министр шумно выдохнул.

— Сядь, — сказал брюзгливо, указав на стул. — У нас установка — оказывать всемерную поддержку господину генеральному директору, Максимилиану Фрезеру. Это для него.

Михалыч ухмыльнулся.

— Ничего смешного, — буркнул министр. — Ты хроники видел? Видел, чем там дело кончилось?

Михалыч кивнул.

— Вот и думай. Тут с налёту нельзя. Тут подход нужен. Так этот Фрезер говорит, а я ему верю. Пока. И девицу надо такую, чтобы не только жопой вертеть умела. Ясно?

— Так точно, ясно, господин министр, — бодро ответил Михалыч. Министр поморщился.