Генерал вышел из ступора, откашлялся, длинно и витиевато поблагодарил за оказанную ему честь — кого он благодарил конкретно, так и осталось неизвестным, поскольку, в силу некоторых обстоятельств, конкретизировать некоторые черты некоторых принимающих ОСНОВНЫЕ решения личностей было бы несколько опрометчиво — и открыл портфель. Вскоре перед каждым членом АртКома лежала тонкая папка для бумаг, клейменая наклейкой "Особо секретно! Допуск не ниже А-3!".
— Итак, господа. Отныне полевая артиллерия будет иметь пять уровней. Батальонная. Полковая. Дивизионная. Корпусная. И тяжелая особого назначения. Четыре специализированных подвида полковых орудий — горные, конные, морские десантные и башенные. Четыре рода артиллерийских систем — пушки, гаубицы, мортиры, минометы. Начнем с нижнего. Прошу открыть восьмую страницу. Батальонные гаубицы должны иметь калибр в три дюйма и следующее устройство…
Рождение первого ребенка, дочери, названной Ольгой — практически никак не отразилось на императрице. Ольга не оставила следов ни на фигуре, ни на планах государыни: уже через пять дней после родов Александра Федоровна оправилась достаточно, чтобы принять участие в тренировке фрейлин. А спустя две недели она выехала в Санкт-Петербург — наводить порядок в ГАУ и министерствах.
Спустя еще два дня в Царское пожаловали гости — и это, пожалуй, было для Елки самым ответственным экзаменом. Не в том смысле, что самым сложным или, упаси Боже, решающим. Просто лично значимым. В конструировании, испытаниях и доводке тех образцов, что будут нынче представлены экзаменаторам, она принимала личное участие — в отличие, скажем, от того же немецкого 75-мм легкого пехотного орудия le JG-18, краткое описание которого она спихнула ГАУ под обозначением "3-дм батальонной гаубицы". Там была просто страничка вытащенного из памяти текста, табличка тактико-технических характеристик и две нарисованных от руки картинки, максимально точно воспроизводящих иллюстрации из справочника.
А эти вороненые "детишки" были знакомы ей каждой своей пружиной, каждым узлом и механизмом. На заводике не хватало ещё почти трети необходимого оборудования, и хотя мастера были подобраны из тех Левшей, что способны блоху подковать, но иногда даже и этого оказывалось недостаточно.
Ручная штучная работа, весьма почитаемая среди ювелиров, на строгом языке военной промышленности называется кустарщиной.
Да что там говорить — многие детали и узлы оказывалось невозможно переставить с одного изделия на другое, изготовленное по тем же самым чертежам! Благодаря этому каждая вылезшая неполадка все больше индивидуализировала мертвое железо — и теперь среди изделий одного и того же образца не было и двух совершенно одинаковых.
Оружейный отдел — как и весь артиллерийский комитет в целом — "состоял из старейших и опытнейших работников российского оружейного дела". Среди них были и участники венгерского похода 1849 года, и герои севастопольской обороны, и участники русско-турецкой войны… Высокий, седой как лунь профессор Эгерштром шутил, что он представляет в Оружейном отделе древнюю историю, когда русская армия была вооружена кремневыми и капсюльными ружьями, генералы Ридигер и Чагин являются представителями средней истории, когда в России появились первые казнозарядные винтовки, полковник же Мосин со своей трехлинейной магазинной винтовкой — это уже новая история.
А грядущую новейшую историю предстояло воплотить молодым поручикам, вытащенным Елкой из глубин памяти и безвестности. Пока — безвестности. Потому что одного из них звали Владимиром Григорьевичем Федоровым — и нелегко же было найти во всей России одного-единственного нужного тебе В.Г. Федорова, если тебе о нем не известно ни черта, кроме инициалов! С Федором Васильевичем Токаревым было чуть полегче — в книге, посвященной автоматическим пистолетам России, о нем было вполне достаточно, чтобы его поиск не занял и нескольких дней. Но сейчас будущий создатель знаменитых ТТ и СВТ был двадцатичетырехлетним рукастым парнем, всего четыре года назад закончившим оружейное отделение Новочеркасской военно-ремесленной школы — пока Елка определила его в помощники Федорову, который вместе с ещё несколькими молодыми офицерами и рабочими "доводил до ума" ручной пулемет. Официально же он получил погоны урядника лейб-гвардии Уланского Её Величества полка и должность помощника начальника службы вооружений этого полка.
"Оборотной стороной огромного опыта, сконцентрированного в ГАУ, было то, что человек в семьдесят лет не имеет уже, естественно, той энергии и инициативы, которые бьют ключом в более раннем возрасте — многих членов комитета уже тянуло на покой". И это в то время, когда проведение в жизнь необходимых Армии и Империи изобретений и мероприятий в условиях доминирования в России безликих бюрократов и слабовольных либералов "было сопряжено с большими трудностями, требовало необычайной настойчивости и сил".
Вдобавок организация работ по военным изобретениям и усовершенствованиям в России была поставлена просто… омерзительно. Из-за системы "крохоборческой экономии" штат Артиллерийского Комитета был ужат до последней возможности, и расширить его не удавалось — не было средств. Немногочисленные работники крутились, как белки в колесе, но все равно ни черта не успевали, дела по большей части шли самотеком, потому что присматривать за ними у работников АК не было ни сил, ни времени…
Один тот факт, что до перевода ОСШ в Царское Село и создания ЦСМЗ и механических мастерских АУЦ в распоряжении оружейного отдела АК вообще не было экспериментальной базы — никаких проектно-конструкторских бюро, экспериментальных лабораторий и опытных заводов, вообще ничего! Опытные экземпляры производились на одном из оружейных заводов — что, конечно, облегчало (хотя и не слишком) последующее массовое производство. Зато опыты это задерживало дико.
Да что там говорить — в России не было ни одного ружейного полигона! Не то чтобы что-то там, а даже и простейшее, казалось бы, действие — измерение скорости пули — и то сделать негде и не на чем!
Императрица свела знакомство с соратниками полковника Мосина ещё весной. Тогда на вооружение принимался револьвер Нагана, и Елка очень колебалась, стоит ли соглашаться с этим, принимать ли "наган" на вооружение. В принципе, это было почти то же самое, что и "3,4-дм пушка обр.1895" — в том смысле, что уже через пять-шесть лет появятся системы, которым револьвер будет уступать практически по всем показателям. Ну, а если уж армии нужен револьвер — что, в общем, глубоко неочевидно — так пусть это будет СОВРЕМЕННЫЙ револьвер с мощным патроном, а следовательно цельной рамкой, откидным в сторону барабаном и одновременной ручной экстракцией. Ведь по скорострельности "Смит-Вессонам", уже состоящим на вооружении, "Наган" уступает в разы! Англичане, между прочим, свои переломные револьверы, "Веблей" с "Энфильдом", использовали аж до начала 50-х годов, пока полностью на "Браунинги НР-35" не перешли. Так что можно вообще не суетится и оставить на вооружении те самые "Смит & Вессон Русский" III модели ("4,2-линейный служебный револьвер образца 1880 года") — только модернизировать слегка и новый патрон разработать. Куда как дешевле обойдется!
Однако… Преимущества у "Нагана" все же были. Двуперая пружина в сочетании с малым импульсом отдачи обеспечивали великолепную точность, система обтюрации позволяла использование глушителя… Ну, и "единый" калибр — тоже, в своем роде, плюс. А главное — в тот момент Александре Федоровне с генералами ссориться было пока что рановато. Поэтому и поступил на вооружение "3-линейный револьвер Нагана образца 1895 года" двух модификаций: "офицерская" модель, обычный револьвер двойного действия с самовзводом, и "солдатская", предназначенная для вооружения пулеметчиков, урядников, вахмистров, старшин и кавалеристов — она имела только одинарное действие: перед каждым выстрелом курок надлежало взводить вручную. Это считалось необходимым "для предотвращения беспорядочной стрельбы и непроизводительного расхода патронов". И нельзя сказать, чтобы эти опасения были совсем уж безосновательны. В конце концов, в барабан "Нагана" помещалось только семь патронов — и попробуйте-ка перезарядить его, сидя в седле во время кавалерийской атаки! Именно поэтому некоторые "эксперты" призывали комплектовать каждого солдата не одним, а двумя-тремя револьверами. Расчет простой: нельзя перезарядить — так смени оружие целиком!
Главными гостями на сегодняшнем празднике жизни были Генерал-от-Инфантерии Драгомиров, специально вызванный из Киева, генерал-лейтенант Ридигер, инспектор стрелковой части, председатель оружейного отдела АК и член главной распорядительной комиссии по перевооружению армии, и генерал Залюбовский, занимавший должность начальника Сестрорецкого оружейного завода.
Императрица медленно прохаживалась вдоль составленных в ряд дощатых столов. Длинная кавалерийская шинель, туго перетянутая в талии, лилово-алая кепи-конфедератка с четырехугольным верхом и "узким" орлом, короткая тугая коса. Легкое прикосновение кончиков затянутых в тонкую кожу пальцев к разложенным и расставленным по столу образцам. Задумчивость в необыкновенно синих глазах.
Стол и выставленные рядом с ним полдесятка особо масштабных изделий, топырящихся суставчатыми паучьими лапами треног, находились у самого края трехсотметровой дистанции, ограниченной на дальнем краю земляным валом. Вдоль вала возвышались густо натыканные мишени, менять их должны были укрывавшиеся в проходящей у подножия вала полнопрофильной траншее солдаты.
Неподалеку навеса и собравшихся вокруг императрицы генералов толпились особо доверенные лица — дюжины полторы офицеров. На ослепительно-белом снежном фоне новехонькие серо-синие кителя АУЦ — курсантские, отмеченные на голых гладких погонах буквой "К" и эмблемой ОСШ на левом рукаве, и золотопогонные преподавательские — мешались с темно-зеленой формой гвардейской стрелковой бригады, алыми черкесками Конвоя и сплошь покрытыми золотым шитьем мундирами роты Дворцовых Гренадер. Офицеры Лейб-гвардии Уланского Её Величества полка держались несколько особняком — как и положено кавалеристам в обществе презренной пехоты.
Полк этот, шефом которого являлась царствующая государыня, Александра Федоровна превратила в некое подобие личной гвардии — при помощи генерала Орлова, назначенного по её настоянию командиром этого полка.