У самого доктора Кея не было детей. По крайней мере, тех, о которых бы он знал. Его жена умерла почти сорок лет назад, от заражения крови, здесь же, в больнице. Тогда еще он не был мастером, чтобы суметь излечить ее.

Их брак был бездетным. И доктор Кей любил Тою точно так же, как любят свою родную дочь.

Он отметил сгоревшие вибриссы и подпаленную шерсть, следы химического ожога от пены огнетушителя. Тоя Багенге выглядела так, будто ее несколько раз переехали автомобилем, но потом вставили обратно изломанные конечности, вернули на место шею и заставили ходить. В остекленевших глазах плескалось безумие, рожденное нагрузкой и недосыпом.

Она уже не могла нормально спать — он видел это ясно, отчетливо, словно смотрел не в лицо, а в открытую книгу. Сон, универсальное лекарство от всего на свете, ей помочь уже не мог — все нужные рецепторы в мозгу были выжжены химией.

Где-то в глубине помутневших зрачков крутился механизм мысли — Тоя думала, считала, размышляла. Ее мозг, пока еще не осознавший утраты части самого себя, работал на полных оборотах, как работает машина с сорванным предохранителем и неисправными тормозами, не в силах ни замедлиться, ни, тем более, остановиться.

Доктор Кей почувствовал, как на его глазах выступили слезы.

— Как ты, моя дорогая? Кажется, генерал сообщил тебе не самые хорошие новости? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Ты готова к операции?

— Операции? — удивилась Тоя.

— Я имею в виду нейтрализацию токсина в твоей крови, — пояснил он.

Тоя нахмурилась.

— Доктор, а это обязательно? Я нужна в Управлении. Может, мы отложим процедуру на завтра, или послезавтра?

Он вздохнул, подошел к ней и взял ее ладони в свои.

— Тоя, скорее всего ты не доживешь до завтра в своем уме, если мы сейчас же тобой не займемся. Час времени не решит ничего в твоей работе, поверь мне.

— Хорошо, — сдалась она. — Тогда давайте решим это как можно быстрее.

Он подождал, когда она уляжется на кушетку, и ввел ей в вену раствор. Подождав, когда она впадет в беспамятство — сном ее состояние уже нельзя было назвать, он открыл дверь и впустил внутрь медсестер с каталкой. Те быстро и привычно перегрузили Тою, и сквозь залитые белым коридоры отвезли ее в операционную.

Операция займет часов пять, прикинул доктор Кей, надевая перчатки. Затем быстрыми ловкими движениями вскрыл Тое череп, рассек мозг и принялся устанавливать в него биопластину и перемычки.

Одетые в белое медсестры-Саеда молча ему помогали.

***

Песка здесь не было. Его унесло ветром. Желтые оттенки сменились красными. Тут и там громоздились черные слоистые скалы, маленькие и большие. Большие росли вверх самыми причудливыми формами, будто камни столетиями заползали друг на друга, стремясь покрыть собой небо и закрасить его своим цветом.

Куда мне идти? — подумала Тоя.