Дёрнул петлю, поторапливая зверолюда. Хотелось бы успеть всё провернуть до начала инициации. Неизвестно, что случится после. Высока вероятность, что пиглен на время турнира перестанет работать.

В «Сонный пиглен» я попал, когда солнце едва-едва выглядывало из-за кромки городской стены. Вместо стука ударил кулаком в дверь. Спустя секунду она отварилась. Верзила хотел было выйти наружу, разобраться в чём дело, но я уверенно шагнул навстречу, оттолкнул его и зашёл внутрь. В первом помещении оказалось совсем немного народу. Большинство столов было свободно, и было видно, за каким сидел Воорен. Рядом с ним сидел русый парень, явно не из местных, а между ними в ногах лежала какая-то бесформенная сумка.

Скользнув взглядом по всем собравшимся здесь, направился в сторону помещения рабовладельческого склада. Взглядом поймал скучающего сутулого парня за стойкой и гаркнул:

— Бутылку рома и чтобы не самый дрянной.

Помедлив секунду, сутулый всё же сорвался с места, но было видно, с какой неохотой он делал это сегодня. Не уважает или причина в другом. Когда дно бутылки звякнуло о прилавок, спросил, бросая пару монет в ответ:

— Хасхат у себя?

— Две сорок.

— Что?

— Две сорок. Ром подорожал.

— С хрена ли? — усомнился я.

— Арена, наплыв клиентов, — ответил сутулый.

— Да у тебя кабак пустой, мышь под столом от голоду сдохла, я был здесь несколько недель назад, никакого подорожания не было.

Сутулый развёл руками, мол, не он решает здесь вопрос с наценкой. Вытянув из кармана серебряную монету, бросил её на прилавок.

— У себя, но рабов почти нет. Осталось пару дрянных, не боевых. И для развлечений никого не осталось, сейчас только чернорабочие в наличии. Надо было раньше приходить.

Сутулый быстро подался ближе, сгребая монеты, но, уловив мой запах, отшатнулся. Сорвав пробку, отхлебнул и довольно осклабился. Запашок от меня сейчас был ещё тот. Прошёл к двери промежуточного помещения. Распахнул её и шагнул вперед, даже не поморщившись. Бедолаг здесь сейчас было полным-полно, все койки заняты. Вонь была знатная, но за несколько дней по пустыне, измазанные своей и чужой кровью, насквозь пропотевшие, ещё и в компании со зверолюдом, я, кажется, потерял нюх.

Прошёл по сумраку, задержался на середине комнаты. Постоял, подождал немного, отчего лежавший в темноте бедняга заворочался и забормотал что-то о том, что мне следовало бы помыться. Через пару минут нащупал следующую дверь, открыл, переходя в помещение посвежее. Клеток здесь поубавилось с последнего моего визита, отчего навес хозяина кабака виднелся от самого входа. Рядом давно знакомая комнатка охраны. Именно из неё появился Хасхат со своей свитой. Изначально с ним вышли все сидевшие там бойцы, но сухонький старичок почему-то отпустил двоих обратно. Может оценил безоружного меня, может ещё что. Усевшись за стол по другую её сторону, Хасхат ждал, пока я приближусь к нему.

Подходя к навесу я беззаботно поинтересовался:

— Привет, Хасхат, может уже расскажешь, зачем тебе этот навес над столом. На улице уже и солнца не видать, или ты дождя испугался?

— Не твоего ума дело, — вместо приветствия пробурчал старикашка. — Ты сегодня без рабов, значит, продавать ничего не собираешься? Зачем пришёл, скоро же турнир, разве ты не там должен быть? Эй, ты куда?

На сухом лице проступило удивление с опаской, когда вместо того, чтобы сесть за стол, начал обходить его справа. Оба охранника при моих движениях подобрались ближе к хозяину, закрывая его с обеих сторон.