Заработанных с последнего убийства очков стиля хватило с небольшим запасом. Переведя всё коченеющими пальцами в умение, повысил его ранг до шестнадцати. Стиль жизни вновь сиротливо отсвечивал давно знакомым нулем, а вот ранг и характеристики изменились.
Сущая мелочь в росте умения. Но даже такие крупицы сейчас грели душу, придавая уверенности в себе. Теперь возникло жгучие желание узнать, сколько же максимум я мог бы нарастить шип. И впервые за всё время, это казалось посильным. Достаточно круглое число расхода маны и открывшийся так кстати навык арифметики показали результат. Поднятый ранее дух до двадцати одной единицы давал в сумме пять целых, двадцать пять сотых регенерации маны в секунду. Для опытных боевых магов это были бы копейки, однако, не для меня. Мне такие цифры показались настоящим потоком регенерации. Снизившийся с ростом умения расход позволял нарастить шипы до семнадцати с половиной сантиметров, при том, что в этом случае регенерация будет полностью покрывать расход. Эти кости не сломаются, потому что мана, прибывающая в тело, будет с лихвой снабжать их энергией.
Теперь только требовалось нарастить шипы, с огромной точностью следя за уровнем расхода и прихода маны. Так, чтобы на одной руке шип был девять сантиметров, а на другой восемь. Ещё половиной можно было пренебречь, чтобы мана, израсходованная на производство кости, постепенно восстанавливалась. Ведь тридцать четыре единицы хоть и были достаточно крупным числом крепости костей, всё же сильно не дотягивали до несокрушимых, и в бою всегда была вероятность лишиться оружия. Либо же мог быть и обратный случай, когда шип понадобился бы значительно длиннее, пусть и не на продолжительное время.
Закончив с расчётами, вооружился импровизированным оружием с собственного умения, зябко передёрнув плечами. Начавшаяся в теле мелкая дрожь уже начинала действовать на нервы, и приходилось быстрее двигаться вниз, чтобы её унять. Уже более двадцати пролётов, а холод уже такой, что вылитая вода явственно намеревалась замёрзнуть. Дыша в подставленный ко рту сгиб локтя, чувствовал, как на недавно отросших бровях образуются ледяные сосульки. И глаза с каждым смыканием век всё тяжелее разлипались. Но я знаю главное! Не при каких условиях нельзя останавливаться! Давно уже хочется остановиться, присесть и, свернувшись клубком, согреться, но это ошибка. Это верная смерть, потому что подняться будет уже невыносимо тяжело, а продолжить движение и того невозможно. Нельзя останавливаться! Только движение, только вперёд, вниз!
Спасало ещё то, что в странном месте посреди пустыни нет ветра. Любое движение воздуха могло бы во много раз ухудшить обстановку промёрзлого склепа. Хотя почему склепа? Ведь где-то там есть ещё кто-то. Люди, да хоть кто-нибудь, сейчас это не важно. Главное, что они каким-то образом справляются с этим чудовищным холодом, а значит, есть способ согреться, не поднимаясь. В крайнем случае, я уже начинал себе обещать, что если станет невмоготу, тело будет лихорадить, а пальцы на руках станут как мёрзлые ветки, ломающиеся от движений, я вернусь. Смогу подняться и там тогда уже дождусь Красиала. Устрою засаду, но это крайний случай. Лучше всего это спуститься вниз и подкараулить его там.
Заслышав слаженные торопливые шаги внизу, я немало напугался, посчитав, что Красиал оказался быстрее и уже подобрался к лестнице. Но стоило замереть, как звуки быстро затихали. Это значило только одно — кто-то спускается. И этого кого-то достаточно много. Выглянув из-за лестничного пролёта, ничего не увидел, по самому краю никто не двигался. Тогда взгляд устремился вверх, туда, где остались криги, почему-то не став преследовать меня. Там никого не было видно, только золотые лучи взошедшего солнца весело играли на ледяных сотах свода подземелья, пуская солнечные зайчики в разные стороны. Цса бы здесь понравилось…