Первый раз я сел на поезд не в вагон, а в кабину локомотива.

Здесь было душновато, но в то же время чисто. Этакий рабочий порядок, когда все на своих местах. За спиной тяжело бухтел дизель на холостых, представляю, какой будет звук, когда поедем…

Машинист был один – насколько я знаю, машинисты по межгороду… или как там называется – поодиночке не ходят. Но этот был один. Агрессии он не проявлял.

– Как живете, – спросил я, машинально вслушиваясь в обмен в наушнике.

– Живем как-то…

– Зарплату платят?

– Ага. Тридцать тысяч со всеми надбавками.

– И то дело.

– Куда идем-то?

– До Дебальцево.

– Куда?! – не понял я.

– До Дебальцева, – обыденно пояснил машинист, – а что?

– Там же заборонено.

– Ага… – скептически сказал машинист, – как же. Это для лохов заборонено, а на деле там полным ходом работа идет. Вот, например, три вагона отправляет Турбоатом. Там – детали, которых нигде больше не купишь. Или – надо турбину менять, а это половина ТЭЦ. Вот вы у нас их и берете – втридорога. А какой-то кабан имеет с этого.

– П…ц, – сказал я. Нет, я, конечно, имел представление о том, что через ДМЗ, несмотря на бои, экологическую катастрофу, отселение беженцев и демилитаризацию, идет торговля, но чтобы целыми поездами и прямо от Харькова, в открытую…

– А ты как думал. На обратном пути, чтобы порожним не ходить, состав с угольком подцеплю. Шахты все закрыли, а копанки-то остались. Ты что – там некоторые пути, которые с советского времени брошены были, восстановили.

Совсем рядом – визгнули пули, стукнули по металлу.

– Чего?

– Сейчас посмотрю…

Вот такая вот война. Кому война – кому мать родна.