– Я с тряпочкой, – обиженно промямлил в ответ Полежаев.

– Вот как раз тряпочкой и сотрешь!

В холодильнике нечем было поживиться. В том смысле, что голодному человеку вполне хватило бы насытиться его содержимым, но не голодному сыщику, каковым себя уже считал писатель.

– Ну, что там? – заинтересовался Константин.

– Сосиски! – с досадой констатировал тот. – Кстати, могут испортиться!

Потом очередь дошла до мусорного ведра. Он видел в каком-то фильме, как милиционеры преспокойно потрошат мусорные ведра и даже не морщатся.

«Правда, они обычно орудуют пинцетом! Ничего, я не из брезгливых! Вот только бы газетку найти, чтобы не свинячить».

Антон присел на корточки и посмотрел за холодильником, между плитой и шкафом – не завалялась ли газетка?

Газетка завалялась за батареей. Ее, видно, ненароком смахнули со стола, а потом забыли достать.

Развернув на полу газету, Полежаев вдруг воскликнул:

– Оба-на!

– Что у тебя? – откликнулся Еремин.

– Газета!

– Ну и удивил! У меня тут их столько!

– Это французская газета!

– И что с того? – разочарованно вздохнул следователь.

– Махнемся не глядя, Костяк? Я хочу выпотрошить мусорное ведро, а эту газету жалко. Я бы почитал потом.

– Не лучше ли нашу газету почитать?

– Наши я не читаю!

На этот раз Константин удостоил его вниманием и собственной персоной появился на кухне.