Лис присоединился к Стае незадолго после убийства дракона, а потому Данрада называл не иначе как Драконоборцем. Так он словно бы отхватывал кусочек от чужой славы, и я не мог винить его в такой слабости. Я мог только ехидно посмеиваться про себя. Лису бы радоваться, какой славы он избежал, а он… во дурак!

Однако дурак или нет, но с чего бы это Данраду ко мне такую щедрость проявлять?

— А что у нас? Дело какое ночью?

— Агась. Ток не знаю какое.

Ну, вот. Догадался. Я кисло улыбнулся собственной проницательности, положил руку на спинку «трона» да глянул за окно. Завтрак Стаи должен был состояться в полдень. Ха!

От таких мыслей я снова довольно потянулся, да, проигрывая в голове сюжет сна, пошёл на кухню. Хотелось взять ковш воды и умыться.

Нинэлле была там. Заканчивала кухарничать под надзором Борко. Парень смотрел на неё неприятно сальными глазами. Во взгляде мне виделась и некая издёвка. Ему нравилось запугивать эту девочку. И она испуганно озиралась на него, делая то или иное из своих дел. Дышать боялась. Однако, завидев меня, девушка на миг просияла. Но потом вспомнила о своём охраннике и кротко опустила голову вниз, продолжая шинковать зелень. Более не обращая на неё внимания, я взял ковш да умылся над бочкой, как и хотел. Сразу стало свежо и хорошо.

— Ну ты и спать, — меж тем заметил Борко. — Жизнь всю проспать не боишься? А, маг?

— Нет. Боюсь, что того времени, что я сплю, на всю мою жизнь мало будет.

Он меня не понял. Неудивительно. Ему не встречались маги с той силой, когда во сне нет нужды. До прибытия в этот мир я не спал около двух веков, и мне нравилось навёрстывать упущенное. Пока в этом есть необходимость, почему бы и не наслаждаться? Это как если бы смотреть кино… Я не испытывал вины за то, что ныне так расслаблялся.

— Все здесь? — донёсся до кухни громкий голос Данрада.

Мне показалось за лучшее поскорее выйти в холл. Поэтому я поспешно вытерся и так и сделал. Вожак сразу обратил на меня свой взор и кивнул головой на лавку — типа садись. Я сел. Вскоре Нинэлле поставила на стол тарелки да вынесла три котелка: пресная каша, посыпанная укропом и петрушкой, мясная подлива да варёные яйца. Затем уместила на свободном месте поднос с печёным творогом, нарезанным на куски. От аромата у меня аж слюнки потекли.

— А Малая где? — пристроился подле меня Окорок.

Хм… Бойкот отменяется?

— Спит.

— Ну, пусть спит.

— Ой, какое сегодня солнышко! — тут же послышался с лестницы детский писк.

Ну, правильно. Вспомнишь про беду, так вот и она. Элдри, перепрыгивая через ступеньки, быстро спустилась, но устроилась не возле меня, а ближе к Марви и сладкому печёному творогу. Глазки её блестели, глядя на вожделенное блюдо, а руки начали нетерпеливо теребить края тарелки.

— Иди лицо умой сначала, — требовательно сказал я.

— Ух, — недовольно фыркнула она, посмотрев на меня так удивлённо, как будто до этого не замечала, но послушно сбегала на кухню. И судя по затраченному на то времени, наверно только руку в воду и макнула да, на ходу елозя ладонью по лицу, сразу рванула обратно.