— Не можем. Шоссы в пустоши не пойдут. Хоть убей будут брыкаться, сходить с ума и рваться в противоположную сторону. Да и любые другие звери тоже, — объяснил мне Кром.

Ну, блин. Придется все делать своими руками. В смысле, ногами.

От форта мы какое-то время шли по дороге, потом по тропинке, а потом через густую траву к гряде холмов. С вершины нам наконец открылся вид на эти знаменитые пустоши: огромная белая пустыня до горизонта. При более близком взгляде, после спуска, оказалось что это не совсем пустыня — песка как такового здесь не было. Сама земля, сухая, с повсеместными мелкими трещинами, имела здесь белый цвет.

За несколько часов путешествия здесь мы не встретили ничего кроме редких деревьев без единого листика и круглых фиолетовых кактусов с тонкими длинными иглами. Я почти сразу решил что топать ножками несколько дней кряду я просто не выдержу, и залез на шею призванному специально для этого Виллампу. Высоко сижу, далеко гляжу. В лапы йети мы до кучи отдали большую часть поклажи. Флокси в пустошах стала какой-то неестественно тихой и не отлетала от меня дальше чем на полметра. Чувствовалось, что она на взводе. Кром не болтал, Говард шел с мечом наготове, а Итани уверенно показывал нужное направление, определяя его по каким-то одному ему ведомым ориентирам.

Так и прошел наш первый день в этом странном месте. Мы просто шли по этому белому земляному морю, без всяких происшествий и странностей. На ночь я до кучи призвал Токсика и Снежка, в качестве дополнительной охраны. Здесь мы не решились обойтись одними охранными молитвами-заклинаниями Иллаи и решили посменно нести дозор ночью. Все кроме жрицы, она и так слишком устала от пешего перехода длиной почти в день.

Отдежурив свою смену, я растолкал сладко сопящего Итани и залез в свой спальник.

Мне снова снилось как я падаю в бескрайнюю черную бездну, на дне которой меня ждет гигантский, размером с планету, желтый глаз. Он смотрел куда-то мимо моего, несущегося сквозь пустоту, тела. Я слышал едва различимый шепот сотен разных голосов где-то на границе моего разума. Въедаясь в барабанные перепонки, голоса сверлили мой череп, сливаясь в единый хор.

— Рано…

— Еще не время…

— Скоро…

— Нет, нет…

— Слабая…

— Еще нет…

— Не сможет…

— Время придет…

— Будет поздно…

— Нет, рано…

— Еще не скоро…

— Время скоро придет…

— Она не сможет…