— Но…

— Я не могу помочь Нашетании. Можешь только ты.

— Я…

— Обещаю. Если спасешь Нашетанию, я освобожу Чамо-сан. Я не вру.

— …Точно?

— Прошу, беги. Если останешься, тебя убьют Адлет и остальные. Ты — наша единственная надежда. И единственный шанс Нашетании спастись.

И Голдоф ушел. Он покинул зону действия камня-лезвия. Тело болело, он едва мог двигаться. Копье в руках казалось ужасно тяжелым.

«Я спасу принцессу», — только эта мысль осталась в его голове.

Голдоф уже не мог бежать. Руки и ноги были в ранах от мечей фальшифой Нашетании, броня — измята от хлыста Ролонии и пуль Фреми. Тело пострадало от молний Доззу. Он ужасно устал.

Он шел по поясу лавы. Отдалившись от впадины Чамо на три километра, он остановился. От ожогов пересохло в горле. Он мог умереть от боли и жажды.

— Принцесса…

Он увидел гейзер и направился к нему. Он пытался утолить жажду. Но, стоило глотнуть воды, ужасная боль пронзила язык и нос. Голдоф закашлялся и выплюнул горячую воду.

Упав на колени, он больше не мог двигаться.

Ему нужно было разобраться с ожогами. Иначе он не выживет. А потом — вылечить раны, полученные от Доззу. У него почти не было лекарств, но и остатки были хоть чем-то.

Голдоф обернулся. Ему нужно было вернуться в пояс лавы и спасти Нашетанию. И нужно сделать это до смерти Чамо, до того, как его найдут Адлет и остальные.

Ему нужно было сделать так много. А тело не двигалось. Он вдруг ощутил рядом чье-то присутствие. Около десяти Кьема смотрели на Голдофа, облизывая губы.

— Сдался, Голдоф? — спросил Кьема.

— Я… защищу принцессу.

Голдоф схватился за копье и встал на ноги. Тело казалось ужасно тяжелым, но он сражался. Горло болело. Все тело при движении болело. Ожоги, боль, усталость — они изматывали Голдофа, забирая всю энергию, и надежды на спасение Нашетании таяли.

— Попался!