– Четыре штуки. Непрожаренные. И побольше соку.

– Леди имеет в ввиду кровь?

– Да, и побольше.

Галлахан снова поднял стакан. Однако ее хватка стала еще сильнее.

– Брось, – сказала она. – Не пей.

– Ты что, завязала, Пам?

– Я теперь вообще другой человек. Не пей.

– А мне хочется! Мне это просто необходимо. Хочу – и выпью, – уперся Галлахан.

– Ну и дурак.

– Слушай, тебе нужна обещанная история? Да или нет?

– Да, но не только.

– О"кей, – сказал Галлахан. – Вот мои условия: я тебе все выкладываю. А ты отдаешь историю какому-нибудь коллеге, чтобы после опубликования у меня не было неприятностей: с этим-то репортером я не говорил! Только на таких условиях.

– А у меня для тебя есть кое-что получше, Джимми.

– Только если это не противоречит моему намерению выпить.

– Как раз противоречит, – сказала Пам Весткотт.

– Ты что, баптисткой заделалась?

– Галлахан, ты знаешь, что я хороший репортер. Забудь о моей смазливой внешности.

Галлахану стоило труда не улыбнуться. Пам Весткотт никак нельзя было назвать смазливой. Во всяком случае, до самого последнего времени.

– Я хочу тебе кое-что показать. Приходи сегодня вечером ко мне домой.

Только освободи организм от спиртного. Я преподнесу тебе кое-что такое, за что ты будешь меня вечно благодарить.