— А зачем нам Посольство? — подхватил расположившийся напротив него Пушка. Он с недоумением трогал маленькие бархатные подушки, оставленные в карете леди Камалией, и крутил головой, рассматривая яркую обивку стен. — А, да какая разница! Как здорово, что ты меня позвала…

Изначально я планировала взять рыжего Тибальда, но стражник оказался на дежурстве, как я и опасалась. Пришлось буквально перед выездом попросить Гектора разыскать юного отпрыска Беранже, который помог мне на турнире. Не знаю о чем я думала, потому что сейчас от его неостановимой болтовни раскалывалась голова.

— … Я ушел с праздника и скучал один в казарме. Ты представляешь, эти шакалы оставили мне старый номер. Восьмой! Кроме меня всего двое наших прошли во второй тур, а я все равно восьмой.

— За что они тебя так недолюбливают? — удивилась я, вспомнив как военные сегодня утром дружно подставляли своего же собрата.

Восьмерку обычно пропускают, чтобы избежать неудачного исхода предприятия. Даже день рождения на восьмой год не празднуют, чтобы не звать в гости беду. А тут не только странно посчитали ученика, но еще и отказались менять его номер после победного выступления.

— А кто их знает? — Пушка возмущенно развел руками. — Я уникален и талантлив, это ж сразу видно.

Кошель, все это время внимательно рассматривающий нашего новоиспеченного соратника, изумленно хмыкнул.

— А что не так-то? — взвилось юное дарование, привставая. Лучи Мару из окошка мазнули по худенькому лицу, придав и так костистым скулам еще больше заостренности. — Вон Ханька-то меня сразу углядела. Сразу поняла кого надо за спину брать. В смысле кто спину защитит. Скажи ему!

— Было дело, — согласилась я. — Тебя свои же бросили на потеху егерям. Но ты не сдался даже когда упал… — Дальше я хотела сказать, что пожалела лэра, но вовремя перестроила фразу. — И ты мне помог, не ожидая ничего в ответ. Так что судила по поступкам.

… Потому что, если бы я оценивала по словам, я бы сто раз подумала, прежде чем подойти.

— Именно! — юный аристократ ткнул в меня поцарапанным пальцем с красной травмированной костяшкой.

Что странно для того, кто серьезно занимается заклинаниями. Потому что, чем выше уровень плетения, тем более сложные указующие знаки предстоит создавать с участием всех пальцев и даже ладони. И руки все берегут особенно тщательно.

— Обидно, что не ценят? Что обращаются неподобающе? — ласково спросила я. И, дождавшись мелких утвердительных кивков подбородком, рявкнула так, что привставший Пушка обратно шлепнулся на скамью. — Так почему ты позволяешь себе оскорблять боевого друга пренебрежительным "Ханька"?

Что… У меня был сложный день.

Пушку я подхватила сознательно. Как только узнала, что проверенный рыжий страж не сможет ко мне присоединиться и придется ехать только с Кошелем. Таланты аналитика подозрительно правдиво оценивали мой характер, а там, кто его знает, может ведь и глубже копнуть. И перспектива длительного разговора с ним начала вызывать серьезные… опасения.

А если вспомнить его «всегда говори правду или молчи», то с такими требованиями пришлось бы весь путь только в окошко глазеть.

Поэтому персона юного Беранже показалась мне прекрасным решением. Учитывая природную задорную наглость юного лэра, Кошелю было чем заняться в дороге. Да и во время посещения Посольства я могу оставить их вдвоем в карете или в посольской гостиной, не приглашая пойти с собой и при этом не нарушая правил приличия.

К тому же по завершению поездки спрошу аналитика как ему Пушка. Впереди командный тур соревнований, и я хочу лучше разобраться в потенциальном соратнике. Уже здоровом и от меня не зависящим. Стоит человеку встать на ноги и его характер, а главное — отношение к окружающим, может сильно измениться.

— Я благодарна каждому из вас, — продолжила я, стараясь не допустить большой паузы. А то еще придумают невесть что. Как говорил папа: «Если собираешься работать с людьми, поделись полезной информацией с ними заранее, не позволяй додумывать. Иначе, пока ты мечтаешь о новом газоне, они нафантазируют войну, чуму и три сгоревших сарая». — Добрые лэры, вы согласились мне помочь, и я это необычайно ценю. В одну из столичных таверн сегодня придет один или несколько человек из тех, что нападали на мою семью. Они выкрали наши вещи, ранили стражников, посмели ударить вдовствующую леди Хельвин…

На этих словах Пушок покраснел от негодования и сжал кулаки, а Кошель нахмурился. Последнее ужасное происшествие стало для него новостью.