На следующий день ему позвонил Цыганский:

– Здорово, старина, ты там не передумал?

– Нет, Исхак, всё в силе.

– Так, ну ладно, тогда слушай…

Он объяснил ему, что деньги получит завтра утром, потом они сразу пойдут к нотариусу и оформят всё, о чём договаривались. Виктор передаст ему все права на квартиру, фактически эта доверенность представляет собой акт дарения, ведь продав её, Цыганский имеет возможность взять все вырученные деньги себе. Да, разумеется, он сразу же переведёт их своему другу, оставив себе лишь заранее оговоренную сумму «комиссии».

– Договорились, Исхак, тогда завтра в десять утра встречаемся у нотариуса, – закончил разговор Виктор.

Он поехал на вокзал и взял билет на поезд до Северграда. Если завтра они закончат дела, то он сможет сразу же и уехать. Потом Гендальев прошёлся по магазинам и закупил продуктов. Остановившись возле стеллажа с книгами в супермаркете, он бросил в тележку, где уже лежали нарезанные колбасы и сыр, несколько томиков в мягкой обложке. Нельзя ехать в поезде и не читать. Он взял с собой «Искру жизни» Ремарка, «Шантарам» и сборник «Повести и рассказы» Достоевского.

Через час он был уже дома и, повозившись ещё какое-то время, обнаружил, что брать ему с собой больше нечего. Да и незачем. Теперь он должен написать письмо Оксане, которым объяснит своё исчезновение, расскажет правду и убедительно попросит забыть о себе, оставив в памяти лишь образ пропавшего без вести, или умершего человека.

Он решил, что напишет письмо и отправит почтой уже из Северграда, когда будет куплена путёвка на корабль. Гендальев включил компьютер и открыл редактор.

С чего начать? Немного подумав, он выключил редактор и достал стопку чистых листов из принтера.

Начать следует с того, что писать такие письма надо от руки…

«Здравствуй, дорогая сестра!

Вероятно, сам факт, что ты читаешь письмо от своего непутёвого братца, написанное от руки и посланное обычной почтой, заставил тебя насторожиться. Думаю, что ещё не дойдя до дома и не распечатав конверт, ты уже несколько раз звонила мне на мобильный и, обнаружив, что телефон выключен, пришла в ещё большее волнение.

Так не буду тянуть, Оксана – письмо это прощальное.

Пару месяцев назад, в клинике, где я проходил реабилитацию после теракта в суде, у меня обнаружили признаки рака мозга, и после долгого обследования, диагноз подтвердился.

Я не хочу проживать остаток жизни, обвешанный капельницами, облысевший от химиотерапии и вообще, не хочу больше возвращаться в эту клинику. Предвидя твои возражения по этому поводу, я и не стал тебе ничего сообщать.

Милая сестра, сейчас, я как никогда лучше понимаю жизнь. Я понимаю, что растратил своё время попусту. Как бы там ни было, а жизнь сама по себе слишком коротка даже и тогда, когда у тебя нет смертельного диагноза.

Сколько бы ни жил человек на свете, а этого всегда будет недостаточно, поэтому ловить момент нужно здесь и сейчас. И никогда нельзя забывать о том, что твоё время может закончиться прямо сегодня, сию минуту, как это произошло с несчастными, расстрелянными Волковым.

Оксана, я не хочу чтобы ты плакала и тосковала обо мне. Помни о том, что я мог бы быть уже мёртв, если бы не избежал, по непонятной случайности, смерти от пуль отчаявшегося адвоката-одиночки.

Я благодарен судьбе за то, что выжил и не расстраиваюсь от того, что скоро умру. Мне выпал шанс, который выпадает далеко не каждому – я знаю, сколько времени мне осталось и я посвящу это время тому, чего никогда бы себе не позволил, продолжайся моя жизнь в обычном ритме.