— Джек… то, что мы с ней сделали… это ужасно… чудовищно, — выдавила она.

— Да. Но не настолько, если сравнить с тем, что их собака сделала с Тимми. Я не знал этого мальчика, но когда я представляю, что произошло с этим маленьким ангелочком, даже я содрогаюсь… Не будь размазней, Кэрол. Ничто в этом мире не должно оставаться безнаказанным. Я уверен, что Эмми даже не колебалась бы, чтобы отомстить за него… или за тебя.

— Джек, я думаю, с нее хватит.

— Нет. Это только за Тимми. А еще есть твоя Эмми, ее родители, которых сломала гибель дочери, покалеченная Даяна, и твоя боль. Я уже не говорю о погибшей Мэг и оплакивающих ее родителях. И все это дело рук одной всего лишь Кейт. Погибшие невинные дети, столько горя, которое она принесла всем этим людям и лично тебе.

— Она была ребенком, — попыталась найти оправдание Кэрол.

Джек холодно рассмеялся.

— Что ж, тогда мне даже представить страшно, на что она способна теперь! А ты не боишься, что она может опять захотеть с тобой расправиться? Я заметил, что она жутко ненавидит тебя и, похоже, винит в смерти сестры. К тому же, ей в голову может прийти мысль, что это ты устроила нападение ротвейлера, ведь наверняка она не забыла, как погиб Тимми Спенсер. Нельзя щадить своих врагов, ибо они не пощадят тебя.

— Я понимаю, Джек, я все понимаю. Мне казалось, что ненависть моя к ней не знает границ. Но я не могу, — простонала Кэрол. — В моей жизни и так много смертей… и на моей совести тоже. Эмми уже не вернуть…

— И пусть ее убийца и дальше радуется жизни и губит другие человеческие жизни! Мы сделаем так, как задумали, Кэрол. Сомневаться надо было раньше. Мы начали, и отступать не будем. Я не привык идти на попятную.

— Разве мы мало ее наказали, изуродовав ее лицо?

— Мало. Она принесла слишком много зла и горя. Пришло время платить по счетам. Пусть немного насладится своим уродством, пострадает, помучается, а через какое-то время мы заставим ее вспомнить о пожаре… пусть на себе почувствует, какого это — сгореть заживо.

Джек с непринужденной улыбкой пригубил из бокала, с нежностью наблюдая за оживленно гукающим малышом. Кэрол молчала, не отрывая пристального взгляда от мужа, а потом тихо спросила:

— Джек, почему ты такой злой?

— Почему ты думаешь, что я злой? — искренне удивился он.

— Ты выбрал себе работу, которая подразумевает помощь людям, и ты им помогаешь. Ты всегда помогал мне. И для Куртни очень много сделал. Но по сути своей ты очень злой. Иногда мне даже становится страшно.

— А ты не бойся. Если не дашь повода, я не сделаю тебе ничего плохого, — резко ответил он и, встав, отшвырнул бокал с шампанским, который разбился о стену. Кэрол вздрогнула.

— Не обижайся. Я же просто хотела узнать, почему. Ведь люди не рождаются злыми и жестокими, они такими становятся.

— Наверное, я таким родился, — он ехидно скривился. — Потому что еще моя обожаемая мамочка об этом говорила.

— Прости, Джек, я не хотела…

— Ничего, все считают меня чудовищем.