— Нет, ничего такого он не делал, — вмешалась Кэрол. — Папа пошутил, Патрик. Да, Джек?

Джек перехватил ее взгляд и упрямо сжал губы.

— Он не отрезал их головы. И тебе не надо об этом думать. Те, кто причиняют зло, всегда плохо кончают. Наоборот, нужно помогать людям, как я.

— А в школе один мальчик сказал, что ты маньякам помогаешь, а они выходят на свободу и опять убивают. Сказал, что его мама говорит, что тебя за это Бог покарает.

Джек покраснел.

— Нельзя верить всему, что тебе говорят, сынок. Люди бывают злые и любят говорить всякие гадости, чтобы кому-нибудь досадить. На, возьми свою статуэтку и поставь на место, — Джек отдал мальчику фигурку, игнорируя полный негодования взгляд Кэрол.

— Зачем ты так? — с горечью упрекнула она, когда они остались вдвоем.

— Я просто сказал правду. Если эта правда колет тебе глаза, то я ни при чем, — равнодушно отозвался Джек, не глядя на нее и выпуская в окно густую струйку дыма.

А однажды Кэрол услышала, как Патрик, показывая свою коллекцию друзьям, восторженно и с гордостью рассказывал, что фигурку, изображающую его маму, слепил больной психопат, маньяк-убийца, который живьем отрезал головы маленьким девочкам, а потом расчленял тела… Закрывшись в спальне, Кэрол долго плакала. Она любила Джека, но бывали моменты, когда она его ненавидела.

Она решительно забрала статуэтку у Патрика и отвезла ее на хранение Куртни, которая с молчаливым пониманием приняла вещицу. Куртни не стала ее прятать, наоборот, поставила ее на рабочем столе в кабинете, чтобы любоваться своей дорогой девочкой, которой ей очень не хватало. И однажды застала Рэя, разглядывающего фигурку и поглаживающего ее пальцами с такой чувственностью, будто он прикасался к живой женщине. Побагровев от ярости, Куртни отобрала у него статуэтку, обозвав больным придурком, и запретила заходить в кабинет.

А Патрик, лишившись самой интересной для него игрушки, в досаде перебил половину своей коллекции. Джек рассердился и перестал пока привозить ему фигурки. Поэтому вот уже два месяца на полочке не появлялось новых экземпляров. Патрик в обиде забросил коллекцию, даже не подходя к ней. Но Нора продолжала ежедневно проделывать одну и ту же кропотливую работу, заботливо, тщательно смахивая пыль с уцелевших фигурок.

Кэрол оторвала ее от этого занятия, попросив приготовить комнату для гостьи. Захватив огромный чемодан, Нора потащила его в комнату для гостей. Кэрол очень хотелось есть, так, что болел желудок, поэтому она отправилась на кухню, не дожидаясь, пока Нора освободится, чтобы подать обед. Разогрев еду, Кэрол проворно накрыла на стол и пригласила свою гостью присоединиться. Внимательно наблюдавшая за ней Рамона не отказалась и с благодарной улыбкой села за стол.

— Выпьете чего-нибудь? — предложила Кэрол.

— Спасибо, мне нельзя.

— Глоток вина.

— Ну, хорошо, только один глоток, — сдалась женщина, разглядывая покрытую пылью бутылку кроваво-красного вина. Обтерев бутылку полотенцем, Кэрол откупорила ее и разлила вино в бокалы. Ей ужасно хотелось выпить, наесться до отвала и забыться мертвецким сном на несколько часов.

— За наше с вами знакомство, — Рамона улыбнулась, приподняв бокал.

Кэрол улыбнулась в ответ и коснулась своим бокалом ее бокала. Она невольно заметила, что женщина сделала только один глоток, как и говорила, и поставила бокал, так больше к нему и не прикоснувшись. Зато мать Джека с аппетитом и удовольствием съела все до крошки, а потом попросила горячего крепкого чая.

Кэрол убрала со стола и заварила чай. Она чувствовала неловкость. Судя по всему, Рамона испытывала то же самое. Уже за чашкой чая, она попыталась завязать дружеский разговор.

— Вы очень красивы… — смущенно заметила она. — И прекрасный человек, это сразу видно. Джек выбрал себе хорошую женщину. Он всегда выбирал только самое лучшее.