Апотекарий молчал, его лицо оставалось бесстрастным, когда Кано рассказывал ему о ярком сне, который видел в келье медитации, бесконечном падении и окровавленном багровом ангеле.

В те годы, когда они сражались бок о бок, Мерос видел брата Кано с разных сторон: ликующим в момент победы и подавленным во время долгой ночной битвы, когда смерть казалась неминуемой. Неистовым и разгневанным, счастливым и смеющимся. Но никогда таким. Никогда неуверенным в себе.

Ему понадобилась минута, чтобы осмыслить слова бывшего библиария, и без того понимая, что они значат. Мерос не стал обижать Кано предположением, что это не более чем сон. Его друг был обучен искусству владения разумом, и кто, как не он, знал разницу.

— Если хранители услышат об этом, тебя выведут из боевого состава, осудят.

— Как минимум, — горько ответил Кано. — Если бы не настойчивость самого примарха, каждый Кровавый Ангел с такими навыками, как у меня, мог бы разделить судьбу псайкеров Имперских Кулаков, изолированных от своих братьев и запертых под замком. Если бы хранителям дали возможность, нас бы сослали на Ваал.

Мерос сложил руки.

— Что ты собираешься делать?

— Я еще не знаю.

Тон равномерной вибрации двигателей «Грозовой птицы» изменился, а под их ногами затряслась палуба.

— Мы входим в атмосферу Холста, — сказал Мерос.

Кано кивнул, отворачиваясь.

— Спасибо за совет, брат. Пусть это останется между нами, хорошо?

— Клянусь, — согласился Мерос. Но слова друга оставили чувство беспокойства.

Дельта-25 «Орел крови» с пронзительным визгом летел сквозь внешние слои атмосферы мира-улья, волоча хвост из раскаленного плазменного газа и разряженного воздуха. Вокруг корабля пылал дождь из металлических орбитальных обломков, которые на миг вспыхивали, а затем распылялись под действием невероятной температуры в пограничной зоне.

Старший летный офицер Баниол сидел в кресле в задней части узкой кабины и всеми силами сопротивлялся перегрузке спуска. Как и инженер Толенс, находившийся за ним, Баниол был сервом легиона. Это значило, что он был ауксиларием на флотской службе, обычным человеком в сравнении с живыми боевыми машинами в отсеке личного состава «Грозовой птицы». Когда-то Баниол мечтал стать одним из них — космодесантником. Но его грезы давно угасли в холодном свете реальности. Его посчитали слишком слабым. Слишком человечным.

А недавно мечты Баниола перестали его прельщать. Пилот смог скрыть эффект стимуляторов, которые он принимал, чтобы не спать, по крайней мере поначалу. Но теперь он боялся, что его уловку заметят легионеры.

В действительности он уже давно боялся. Особенно, когда сны начали просачиваться в явь.

Баниол совершил ошибку, взглянув через толстое стекло кабины в безумие потрескивающих плазменных сполохов, вспыхивающих над носом и передним горизонтальным оперением «Грозовой птицы». Он увидел существ, смотрящих на него из пламенных разрядов, они знали его имя и хотели вцепиться в него.

— Эй! — окликнул Толенс Баниола, судя по всему, не в первый раз. — Следи за дистанцией! Ты меня слышишь? Мы сходим с глиссады планирования.

Когда офицер не среагировал, Толенс выругался вслух и отстегнул ремни, повернувшись на своем сиденье: