— Я — Азкаэллон, избранник Сангвиния. Можешь обращаться ко мне.

— Конечно, — произнес капитан, снимая шлем. Под керамитом оказалось грубое, иссеченное шрамами, холодное лицо. Череп был брит, но отсутствие волос восполняла косматая борода, отмеченная сединой.

— Рад встрече, командир гвардии. Я — Хелик Красный Нож, — он больше не добавил никакой информации о себе, великой роте или почестях, словно для окружающих одного имени было достаточно.

Азкаэллон оглянулся, отметив, что Кровавые Ангелы поблизости не расслабились, реагируя на его позу и поведение. Также он увидел, что за пределами посадочной площадки несколько сервов из экипажа «Гермии» прекратили работу и следили за разговором, а на одной из верхних платформ сангвинарный гвардеец заметил одинокого легионера в служебных одеждах, наблюдающего за ним.

Азкаэллон отвернулся.

— Капитан Красный Нож. Вам повезло, что мы не сбили ваш корабль. Подобное прибытие без предупреждения безрассудно. Орудийные расчеты оперативной группы находятся в повышенной боевой готовности.

— Удача не имеет к этому отношения, — живо ответил Красный Нож, — и у меня нет времени на этикет.

Пока он говорил, остальные Космические Волки спустились следом на посадочную палубу, развернувшись неровным строем, который неопытный глаз мог посчитать небрежным, почти беспорядочным.

Азкаэллон впервые заметил присутствие рунического жреца, стоящего в тени Красного Ножа. Доспех волчьего священника был украшен резными костями, лишенный забрала шлем, очевидно, вырезали из огромного волчьего черепа. Жрец настороженно стоял за плечом своего командира, рука постоянно находилась на рукояти зазубренного психосилового меча. Сангвинарный гвардеец бессознательно повторил жест жреца, опустив руку на эфес карминового меча.

— Я вижу, — сказал он, — что вы не только нарушаете простые правила флотского протокола, но также игнорируете эдикт Императора.

Кровавый Ангел кивнул на рунического жреца.

— Ты знаешь, псайкеры запрещены среди Легионес Астартес.

Священник ответил на языке, который Азкаэллон не смог понять, но узнал фенрисийский говор. Красный Нож коротко кивнул.

— Кровавый Ангел, мой боевой брат Штиль не колдун, и он прощает тебя за ошибку. Это частое недоразумение.

— Он не может ответить мне лично, на имперском готике?

— Нет, — ответил капитан, — мой скальд говорит только на нашем древнем языке. Это традиция, понимаешь?

— Нет, — тон Азкаэллона стал холоднее, — и я снова повторяю: Никейский эдикт запрещает использование психических сил. Твоего… жреца… следует вернуть в строевые части и больше не разрешать ему иметь дело с варпом.

Штиль издал шипящий звук, но Красный Нож усмирил его одним взглядом.

— Его сила чиста. Она идет от Фенриса, как и моя. Это единственное объяснение, которое ты получишь от меня, — он взмахнул рукой. — Будем продолжать в том же духе или перейдем к делу? Что выберешь, командир гвардии?

Азкаэллон мгновенье размышлял над идеей отправить наглых Волков в корабельный карцер «Гермии» или вышвырнуть их вместе с «Громовым ястребом» в космос.