Щелчок и вспышка.

— Молодец. Только после окончания процесса рабочий орган падает и становится меньше.

— Вечно у вас мужиков все одноразовое, — презрительно заметила Грейнджер. — Мой будет стоять столько, сколько нужно.

— Аа, ну отлично. Тогда давай серию поз, видишь твоя подружка только разогрелась, — подначил Борисов.

Грейнджер вошла в раж, и Борисову пришлось фотографировать еще час, за который Джинни оттрахали во все три дыры, заставили отлизать, а также сменили десяток костюмов. Борисов, никогда не понимавший пристратия баб к смене одежды, только дивился про себя, и ворчал, мол, он уже не юнец, столько с тяжелой техникой скакать.

— Все, устала, — и Гермиона распласталась на полу.

Цепи, кляп, одежда — все исчезло, и голая Джинни, замерев на секунду, метнулась в угол комнаты за своей родной одеждой. Попробовала метнуться, ибо вначале упала, а потом заковыляла нараскоряку. По щекам ее текли слезы, а по телу ароматные смеси, которыми ее начиняла Грейнджер в процессе.

— Ты все поняла? — осведомился Борисов и похлопал по фотоаппарату. — Молчи и удовлетворяй Грейнджер и никто ничего не узнает.

Джинни, с выражением страдания на лице, кивнула и с трудом, медленно начала одеваться. Как ни крути, а похищение, шантаж и соучастие в изнасиловании, подумал Борисов. Если вскроется, то все плохо закончится. Теперь он уже жалел, что не заставил просто стереть рыжей память. Подумаешь, Дамблдор, все равно скоро умрет! Тут он вспомнил о том, что с заказом на убийство директора его прокатили и опять расстроился.

Одевшись, Джинни вышла, заливаясь слезами.

— Какая женщина! — выдохнула Грейнджер, глядя ей вслед.

— Да, теперь уже пожалуй женщина! — съязвил Борисов.

— Хозяин! Сэр! Хозяин! — среди комнаты появился Хоби. — Беда, сэр!

— Да что такое?!!

— Обвал в Гринготтсе! Наших завалило! Гоблины в ярости! Беда, сэр!

— Ебать-копать, — сплюнул Борисов на пол. — Ладно, погнали. Лови!

Он кинул фотоаппарат Грейнджер, и та неловко поймала. Хлопок и Борисов с домовиком исчезли.

— Джинни Грейнджер, а что, отлично звучит! — расплылась в улыбке Гермиона, баюкая фотоаппарат.